Книга Беременна поневоле - Айрин Лакс

— Как ты?

Иван ободряюще улыбается мне, садясь на кресло.

— Хорошо.

Наверное, хорошо.

Я чувствую себя странно. Голова гудит и кажется до странного пустой.

— Не раскисай, поставим тебя на ноги — будешь бегать.

Врачи сказали, что при аварии повредился позвоночник. На мне специальный поддерживающий корсет. Я не останусь инвалидом, буду ходить. Но не сразу. Ощущения будут возвращаться понемногу. Сейчас я едва могу передвигать ногами. Но чувствительность очень низкая. Хлопая себя по бедру, я мало что ощущал. Чувствовал только резкие и сильные прикосновения.

Но ходить я всё-таки буду. Не сразу, но буду. Это лишь вопрос времени. Я не самый терпеливый, но, сука, упорный.

— Хорошо, — повторил я.

Не помнить, что с тобой было — это дерьмово. Ваня сказал, что я переходил дорогу в неположенном месте. Предпраздничная ночь. Меня сбила машина, вылетевшая из-за угла. Вернее, я и сам был виноват. Шутка только в том, что не помнил очень многого.

Зачем и куда я шёл?

Я только помню, что очень сильно торопился. Это было важно. Важнее всего. Успеть.

Ощущение полёта и желание исправить что-то. Дальше пустота. Это не чувства и не мысли, а какие-то оборванные клочки. Фрагменты. Я помню эмоции, но не помню конечного пункта назначения.

Даже глядя на брата, а он мне брат — я это знаю — чувствую, как что-то ускользает от меня. Мне не хватает памяти огромными кусками.

— Когда меня выпишут?

— Полежи ещё немного. Тебе уже сделали операцию, прогресс налицо. Но говорить о выписке ещё рано, — приободрил меня брат.

— Хорошо.

Я соглашаюсь. Говорю хорошо, но внутри ноющее ощущение, что мне чего-то не хватает даже до состояния «хорошо». И я бесконечно далёк от состояния «прекрасно».

Когда  я пытаюсь вспоминать, у меня жутко начинает болеть голова. Потому что не получается найти что-то там, где пустота. А я не люблю быть пустым и бесполезным.

— Племяши хотят тебя увидеть. Помнишь их? — с надеждой спрашивает Иван.

— Да? Надо увидеть… — придаю голосу уверенности.

В голове что-то щёлкает, вспоминается. Но пока без лиц. Мне нужно их увидеть — станет легче, уверен.

— Сейчас позову. И с ним будет моя жена. Оксана.

Я киваю. В палате появляется брюнетка. Высокая и стройная.

— Привет, Окси.

Она удивлённо вздёргивает бровь.

— Боже, Арс! Ты меня так сто лет тому назад называл, — улыбается мне Оксана.

Но как-то неправильно улыбается. Она вроде жена моего брата по статусу, а мне улыбается так зазывно и ярко, что я слышу, как Ваня скрипит зубами от недовольства.

— А-а-а… — усмехаюсь я.

В голове звенит — с таким резким гулом и свистом меня оглушило воспоминаниями, что я раньше зажигал с женой брата на тусовках.

Видимо, очень давно.

Видимо, меня это не колышет.

Видимо, её до сих пор волнует.

Плевать.

Племянников я узнаю сразу. Димка. Наташка. Они как солнечные зайчики — такие же озорные, яркие и неуловимые. В палате сразу становится полно и шумно от детского гомона.

Оксана шикает на детей, чтобы они угомонились, но мне нравится слышать чистые и высокие детские голоса. Становится тепло на душе…

Наташка занимает место на постели.

— Тебя давно не было, дядя Сеня.

Я начинаю оглушительно смеяться. Дядя Сеня? Так глупо и по-детски звучит.

В голове эхом звучит женский смех. Ей тоже было смешно. Я замер, словно вот-вот был готов схватить важную мысль за хвост. Но она ускользнула.

— Да, я немного отдыхаю. Но скоро вернусь домой. Приедешь ко мне в гости?

— Да! А Димку не возьмём! — улыбается Наташка. — Он проект завалил по природоведению.

Димка показывает сестре кулак. Знаю, что племяши учатся в жутко модной и дорогой гимназии, в которой из них растят вундеркиндов.

— Он исправит. Верно?

— Да, — коротко кивает Димка, но взгляд исподлобья подсказывает, что в первую очередь он хочет наказать ябеду-сестру.

Я болтаю с детьми. С ними проще разговаривать — они не задают вопросов, на которых у меня нет ответов.

Ваня смотрит на часы.

— Оксан, пора!

Жена брата поторапливает детей. Они целуют меня на прощание, а потом Наташка спрашивает:

— А ты с нами погуляешь? Ты обещал!

— Обещал, — поддакивает Димка. — Вместе с Алёной.

По лицу брата проносится тень.

— Погуляю, — соглашаюсь я.

Алёна? Опять не хватает громадного куска памяти. Ноющего и болезненного. Сразу накатывается какая-то апатия и тоска.

Оксана уходит.

— Алёна… — пробую имя на вкус. Оно мне нравится. И кажется важным.

Смотрю на брата.

— Алёна.

Перевожу взгляд на руку, дотрагиваясь до безымянного пальца. Мне не хватает не только куска памяти об Алёне, но и кольца.

Да. Не хватает кольца, обручального кольца. Я выбирал кольца сам. Она только примеряла. Помню это хорошо.