— Жена у меня была шалава, — наконец сказал он. — Только и мыслей было, что тряпки да побрякушки… и дочка такая же. Мало порол… хотя если по чести не порол вовсе. Думал будет расти с тетками, лучше всем будет, куда мне девку то. Я девок только на панель отправлять и умею… А эта пигалица с хиппями убежала в Европу. Пешком, блядь, прикинь. Нашли её где-то в Португалии, сама позвонила, как деньги закончились… Привезли это счастье домой, а я ума не приложу, что с ней делать.
— И? — поневоле заинтересовался я.
— Пропадёт же… обдурят, без денег останется. Я долго думал… только куда дольше — помирать скоро. Все решил. Завещание составил. Всё что есть отдам. Официально причём… что неофициально отдам тоже. Если на ней женишься. Если ребёнка за год ей сделаешь. Надеюсь конечно, что пацана, а там как Бог даст… Если повезёт, то может и доживу, до внука-то…
Я засмеялся. Смеялся долго и с чувством, да я сто лет так не ржал. Дед терпеливо ждал, когда я успокоюсь. А мне хорошо — весело. Отсмеялся, подумал, что мне, своих денег мало? В крайнем случае в Европу вон пойду, пешком, с хиппями…
Поднялся и вышел из кабинета, как бы не звучало это слово в стилизованом под избу доме Главного. Прошёл длинным коридором, возле гостиной остановился — дверь на террасу открыта. Виднеется тонкая девичья ножка, ножка покачивается, шлепок держится на одних лишь кончиках пальцев. Мне просто стало интересно, ну какая дочка могла у Главного родиться? Я пошёл смотреть…
Оказалось, чудная. Худенькая вся, рубашка огромная, шорты джинсовые тертые-перетертые. Волосы чёрные с зелёными полосками. Давно я такого не видел, да. Девушка услышала шум и ко мне повернулась, шлепок с ноги все же сорвался и упал. Я сделал два открытия. Даже три. Во-первых глазищи у неё голубые и испуганные очень. Во-вторых в одном ухе у неё одиннадцать разных сережек. А третье открытие — девочка симпатичная. Особенно, если всю косметику с неё смыть.
— Ну и что смотришь так? — голос уверенный, а глазки то боятся. И красивый голос, я даже глаза закрыл, прислушиваясь. — Оцениваешь? Как кобылу скаковую? Или тебе все равно, лишь бы за деньги? Наверное, так и есть…
— Тебе лет то сколько?
— Двадцать четыре, — сказала она, и вдруг разом свою напускную храбрость растеряла. — А замуж я все равно не пойду. А если пойду, этот гад может заставить, то потом сбегу. И детей рожать тебе… вам не буду. Сбегу!
— В Европу, — сказал я. — С хиппями…
— Никакие они не хиппи… однокурсники мои из универа.
Скукожилась вся в своём кресле плетеном. Колючка. А сама боится, и руки не знает куда девать. Потом придумала, яблоко взяла из корзинки. Румяное, из дедовского сада, как раз спеть начали. Укусила хрустко, а меня признаться до сих пор от запаха яблок корежит. А девочка забавная, да.
— Будете? — вдруг спросила она.
Взяла ещё одно и мне протянула. У яблока бок в красно-белую полоску, тонкая кожица. Сколько лет я их не ел? А тут буквально рот слюной наполнился, так этого яблока захотелось. И подумалось вдруг, а чего бы деда внуком не порадовать? По крайней мере это должно быть весело…
Конец
