– Папа, ты бери пример с Тражану, – воззвала к его самолюбию Милена. – Ведь он уже пообещал Лауре двести пятьдесят тысяч… А где, кстати, Лаура?
– Не сомневаюсь, что она сейчас обрабатывает наследника трона. Возможно, уже и уговорила его, – сказала Изабел.
– Тогда я пойду к ним, а вы тут займитесь проверкой расчетов, – поднялась с места Милена.
Изабел не ошиблась: Лауре действительно удалось склонить Марселу к разговору о предоставлении кредита. Но его смущала сумма.
– Пустить двести пятьдесят тысяч на подштанники и носки?! – возмущался он. – Да вы с Миленой обе – сумасшедшие!
– А Леу? Он все просчитал и уверен, что это прибыльный бизнес.
– Тоже мне, нашла эксперта! – пренебрежительно бросил Марселу. – Он ничего не понимает ни в бизнесе, ни в этих сексуальных заморочках.
– Ладно, пусть он не понимает, – уступила Лаура. – Но ты же в этом кое-что смыслишь. Сколько я тебе всяких трусиков дарила, и все они тебе нравились. А прежде у тебя было ужасное белье. Наверное, ты и сейчас носишь такое же, потому что Эдуарду эта часть тела не волнует.
– Перестань, хватит об этом! – одернула ее Милена. – Мой брат уже все понял и поможет нам. А мы, соответственно, будем помогать ему, когда эта контора пойдет ко дну.
После отъезда Элены в Италию Бранка чуть ли не ежедневно стала навещать внука.
– Теперь я – дежурная бабушка! – заявила она с гордостью и удовольствием. – Иди ко мне, мой ангелочек! Видишь, какая у тебя бабушка – блондинка. – А брюнетка уехала… Правда, он на меня похож, Эдуарда?
– Он похож абсолютно на всех родственников: на бабушек, дедушек, на Виржинию… Кажется, только Леонарду и Атилиу еще не претендовали на внешнее сходство.
– Ну, Атилиу тут вообще ни при чем! Да и с Леу, по-моему, нет ничего общего… Ну, будем кушать из бутылочки? Давай бабушка тебя покормит.
Марселинью недовольно отворачивался от соски, но Бранка терпеливо пыталась запихнуть ее в ротик строптивому малышу, и он в конце концов расплакался.
– Дайте его мне! – не выдержала Эдуарда. – Я уже немного приноровилась. Ау, Марселинью! – отвлекла она его внимание на погремушку и в тот же момент сунула ему злополучную соску.
– Смотри, и вправду сосет! – изумилась Бранка. – Ну ты молодчина, Эдуарда. Хвалю!
– Да у меня тоже не всегда так ловко получается…
– Ничего, со временем все наладится. Главное – не позволяй ребенку садиться тебе на шею, – поучала невестку Бранка. – А иначе что из него получится, когда он вырастет? Уж как я ни любила Марселу, но если он начинал капризничать – оставляла его в кроватке, и он мог орать там до посинения!
– Нет, я так не смогу, – решительно заявила Эдуарда. – Если Марселинью плачет – это значит, что он нуждается в помощи. Надо только понять, что ему нужно и чем ты можешь помочь.
– Помощь – это одно, а баловство – совсем другое, – возразила Бранка. – Нельзя бросаться к ребенку на каждый его крик. Так он никогда не станет самостоятельным. Думаешь, у меня не разрывалось сердце, когда плакал Марселу?.. А вот Леу, должна признать, был очень спокойным ребенком. Один раз я про него забыла, ну то есть – совсем забыла! Посадила в манеж, дала игрушки и ушла по своим делам. Побывала в магазинах, у маникюрши, а когда вернулась, уже под вечер, он все так же тихонько играл в манеже, да еще и улыбался безалаберной мамаше!
Чем больше Эдуарда слушала свекровь и наблюдала за ней, тем меньше понимала ее. В Бранке каким-то причудливым образом переплелись качества взаимоисключающие: доброта и жестокость, простота и напыщенность, естественность и лицемерие. Причем от одной крайности к другой Бранка переходила мгновенно, оттого и невозможно было понять, где она истинная, а где – фальшивая.
Кроме советов по воспитанию ребенка, Бранка также учила Эдуарду, как нужно помогать Марселу в его работе:
– Тебе следует устраивать приемы у вас в доме – для друзей, для деловых партнеров Марселу. Ведь крупные контракты заключаются именно за ужином, а в офисе они только подписываются юристами. Ты меня понимаешь?
– Да. Но я буду с вами откровенной: мне бы не хотелось превращать свой дом в продолжение фирмы или… вашего дома. Я люблю покой и уют…
– Ладно, оставим эту тему, – вздохнула Бранка и тотчас же переключилась на другую волну: – Я тут задумала одну авантюру… И хочу взять тебя в свою компанию.
Эдуарда ошеломленно смотрела на нее, ничего не понимая, но Бранка разъяснила, что имелось в виду:
– Поедем со мной в Нитерой, к гадалке!
– Нет, я боюсь гадалок. По-моему, они всегда говорят одно и то же: «У вашего мужа есть какая-то блондинка». Если гадалка из Нитероя скажет такое мне, то я пойду и убью Лауру.
– Бог с тобой! О чем ты говоришь? Консуэло из Нитероя – необычная гадалка. К ней обращаются за советами политики, миллионеры и вообще – весь бомонд. У ее дома всегда стоят шикарные лимузины. Я потому и не хочу ехать туда одна. Мне нужно достойное сопровождение.
– Вы считаете, я подхожу для этой роли?
– Да, конечно. Если дама отправляется к гадалке одна, это сразу же наводит на мысль, что у нее – большие проблемы. А если вдвоем с подругой или, как я, с невесткой, то любой увидевший нас там подумает, что две богатые сеньоры просто развлекаются от безделья.
Эдуарде хотелось спросить, зачем Бранке понадобилась эта гадалка, но она не посмела задать такой вопрос. А вот Лиза не утерпела и встряла в их разговор:
– Сеньора Эдуарда, вы не бойтесь Консуэло. К ней ездила даже та женщина, которая меня вам порекомендовала.
– Изабел? – оживилась Бранка. – Ну и что ей сказала гадалка, не знаешь?
– Нет, – ответила Лиза. – Но она ездила туда после разрыва с сеньором Атилиу и вернулась совсем другим человеком!
– Ну, тогда нам тем более надо съездить, – заключила Бранка. – А ты, если не захочешь гадания, подождешь меня в приемной.
– Я боюсь, что Марселу это не понравится, – заметила Эдуарда.
– А ему об этом не обязательно знать! Могут же у нас быть свои, дамские секреты? – заговорщически подмигнула ей Бранка. – Вот только лететь туда придется на вертолете, а то, я слышала, мост между Рио и Нитероем дал трещину и нуждается в ремонте.
Глава 31
Получая наряд на рейс в Нитерой, Фернанду и не предполагал, что ему придется везти туда Эдуарду и Бранку. А они тоже узнали об этом лишь в аэропорту, но изменить что-либо уже не могли, так как им надо было попасть к знаменитой гадалке в строго определенный час, назначенный ею же самой.
Такой неприятный сюрприз в начале путешествия можно было расценить как дурной знак, не предвещавший ничего хорошего и в дальнейшем, но Бранка не страдала излишним суеверием и скрепя сердце шагнула в кабину вертолета.
