Он так быстро встал, что я едва успела ухватить его за руку. Меня душил нервный смех, и я сдерживалась из последних сил. Если сейчас рассмеюсь, Джонатан точно истолкует это неправильно.
— Знаешь, с таким пафосом меня еще никто не бросал, — кусая губы, серьезно заметила я.
Он промолчал. Не вырвал ладонь из моей, а наоборот, сжал так крепко, будто не хотел отпускать.
— Джонатан Эйверли, — торжественно произнесла я, и он вскинул голову, встречаясь со мной глазами, — ты что, правда решил избавиться от меня таким оригинальным способом? Да еще в момент, когда я собралась признаваться тебе в любви!
Он вздрогнул, замер на мгновение, а затем жадно заглянул мне в лицо, словно ища в нем намек на ложь.
— Ты…
Я с трудом приподнялась на подушках и потянула Джонатана за рукав. Ему пришлось склониться ко мне.
— Я люблю тебя, Джонатан, но если ты еще раз заикнешься о разводе…
Он воззрился на меня с удивлением и недоверием. Через мгновение растерянность сменилась на широкую, заразительную улыбку.
— Значит, все по-настоящему? — уточнил он, обжигая мои губы горячим дыханием.
— Уже давно, — подтвердила я.
Последовавший за этим поцелуй скрепил наши слова, так похожие на клятву.
* * *
Я столкнулась с Оливией у дверей полицейского участка. При виде меня она стушевалась, а затем расправила плечи. Из плетенной корзины, покачивающейся на ее локте, доносился аромат свежего хлеба. Плющик на моем запястье оживился, но быстро скис: он предпочитал мясо.
— Ты к Гвен? — скорее утвердительно, чем вопросительно сказала я.
С Оливией мы не виделись неделю. С того дня, когда я заметила ее на трибуне. На записку я так и не успела ответить, а потом в этом и вовсе отпала необходимость. Джонатан сказал, что полиция поговорила с Оливией и я могу с ней не встречаться.
— Да, — с легким вызовом ответила она. — Знаю, ты злишься на нее, но мне ее жаль. Ее муж был порождением Темных! Я нередко видела синяки на ее руках. Она носила перчатки и платья с рукавом даже в жару.
Я не знала, как объяснить, что не испытываю к Гвен ненависти. Учитывая, что она хотела со мной сделать, это было странно, но… Она, как и я, стремилась к свободе. Вот только расклад у нее оказался менее удачный, чем у меня.
— Все в порядке, — перебила я. — Я тоже пришла ее навестить.
Оливия закусила губу и с непониманием посмотрела на меня.
— Она едва не убила тебя, — напомнила она с короткой заминкой, будто сомневаясь в моем душевном здравии.
Я усмехнулась:
— Угу, это сложно забыть. Идем?
В конце концов основная разница между мною и Гвен, заключалась лишь в том, что мне повезло с мужем, а ей — нет.
Я ухватилась за ручку двери и потянула ее на себя. Оливия замешкалась.
— Знаешь, — несмело проговорила она, — я никогда не верила в женскую дружбу, но, когда увидела, как вы с Гвен общаетесь… Словом…
Я окинула ее долгим взглядом и жестом пропустила вперед.
— Мы с Оуэном занимаемся вечером в библиотеке. Приходи, если хочешь.
Она обернулась и, улыбнувшись, кивнула.
Что ж, как выяснилось, я умела не только терять друзей, но и заводить их.
Эпилог
— Я получила стипендию!
С этим криком я ворвалась в спальню. Джонатан оторвался от книги и чуть приподнял бровь.
— Тебя сильно обидит, если я скажу, что не сомневался в этом?
Я фыркнула и, скинув туфли, забралась в постель. Джонатан подвинулся, и я устроилась у него под боком.
— Мог бы и восхититься.
Он поцеловал меня в висок.
— Я всегда тобой восхищаюсь.
Крыть было нечем. Он и правда постоянно говорил мне об этом. Если бы не его поддержка, мне бы пришлось сложнее.
— А еще Абрамс утвердил первый экземпляр студенческой газеты!
Джонатан, перевернув страницу, хмыкнул:
— Удивлен, что он сопротивлялся так долго. Тебя за это время могли сто раз переманить столичные журналисты.
Мне и правда неоднократно поступали предложения поделиться сенсационным материалом сначала о сдаче зачета у Ларкинза, затем — о событиях того страшного ритуала, унесшего жизнь Патрика.
На него, в отличие от Гвен, я злилась, но с каждым днем все меньше.
— Я хочу собственную газету, — сморщив нос, напомнила я, — где могла бы играть по своим правилам. А они лишь желали получить интервью. Не более.
Женщина-журналистка — и правда все еще слишком радикально для этого мира. Но я это исправлю.
Я сняла с запястья сонного, довольно урчащего Плющика и спустила его в горшок с песком. Вчера Райли вернулся с конвенции магов абсолютно счастливым. Общество признало результат эксперимента крайне интересным. Кажется, академия даже получит премию в новейших разработках.
— Томас прислал приглашение, — отложив книгу в сторону, сказал Джонатан. — Навестим старика?
— Завтра? — с радостью уточнила я.
Я очень соскучилась по учителю Джонатана, но еще хотела повидаться с Ионом. «Брат» уже месяц работал у Томаса. Оба были безумно довольны друг другом.
— Завтра, — легко согласился Джонатан.
Я перекатилась на бок и, опершись на локоть, игриво спросила:
— А чем займемся сегодня?
Он усмехнулся. Мгновение, и я оказалась прижата к его груди. Горячий шепот обжег мочку уха и заставил зажмуриться от предвкушения.
— Есть у меня одна идея…
