Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
А тут вдруг влюбилась…
Нет, наверное, всё-таки не вдруг. С первой встречи с Максимом прошло почти полгода, так что она успела много о нём узнать, привыкнуть к нему, присмотреться…
Да ладно, при чем тут «присмотреться», не надо врать себе. Она присмотрелась к Максиму в первую же встречу, а потом опасалась вовсе не того, бандит он или не бандит, а как раз вот этого своего внезапного понимания, что он — судьба. И если даже бандит — то всё равно судьба. Но совсем другая. Вот как, оказывается, бывает. А ведь она в глубине души слегка презирала тех женщин, которые, не включая головы, влюблялись в первых встречных. Считала, что голова должна всегда работать, что все эти измены, страдания, разбитые сердца — сбой системы в результате не вовремя отключённой головы. И ведь, кажется, у неё-то самой голова не отключалась, а всё равно… Вот так-то. Не суди, да не судим будешь.
В такси, когда они впервые ехали домой к Максиму, сидели вместе на заднем сидении, тесно прижавшись друг к другу и держась за руки, Александра слушала, как бьются их сердца — совершенно одинаково, одновременно, сильно, и эти удары отдаются в переплетённых пальцах. Её голова не была отключена, но работала в неожиданном направлении: Александра всё время думала, что у неё не слишком новое бельё, не модное и не красивое. Над ухом тихо хмыкнул Максим, тревожно шевельнулся и сказал:
— Знаешь, о чём я сейчас думаю? О носках. Кажется, у меня один носок рваный. Ты меня за это не запрезираешь? Я подумал: надо заранее честно предупредить, а то вдруг… Ты не бойся, у меня дома новые есть, много, ещё даже в упаковках.
Александра уткнулась лицом ему в плечо и засмеялась. Судьба, ну, вот абсолютно ясно, что судьба.
— А я сразу догадался, что ты — моя судьба… — Максим потёрся шершавой щекой о её висок и ухватился за её ладонь обеими руками. — Только ужасно боялся: вдруг ты не догадаешься, что я тоже твоя судьба.
Александра глубоко вздохнула, зажмурилась, отключила голову и сказала:
— Я догадалась.
Лифт неторопливо полз на восьмой этаж, они стояли в лифте, крепко обнявшись, смотрели друг на друга, молчали и улыбались. У двери своей квартиры Максим с трудом выпустил её из рук, стал шарить по карманам в поисках ключей, нашарил, торопливо дёрнул — футляр с ключами выскочил из кармана, как лягушка, прыгнул на пол и поскакал вниз по лестнице. Максим помчался за ним, на ходу крича:
— Стойте, гады, а то замки поменяю, а вас всех выброшу на помойку! Сдам в металлолом! Подарю домушникам!
Александра стояла на площадке и хохотала, обессилено держась за стену. Дверь напротив приоткрылась, над натянутой цепочкой сверкнули любопытные глаза, старческий голос без половых признаков подозрительно спросил:
— Ты кто ж такая будешь? Уж не жена ли? Когда ж Максим успел жениться? А я ничо не знаю!
— Я не жена, — сквозь смех ответила Александра. — Я… не знаю, кто. Наверное, любовница.
— Таких любовниц не бывает, — наставительно сказал голос. — Ты не скрывай, я ж всё равно узнаю. Вот ведь люди! Себя оговорить готовы, только чтоб на свадьбу не тратиться.
— Василь Василич, это моя невеста! — крикнул Максим, торопливо поднимаясь по лестнице. — Мы вас на свадьбу обязательно пригласим!
— А, ну смотри, пообещал, — сказал голос.
Дверь закрылась.
Александра перестала смеяться, вытерла ладонями глаза и спросила:
— Зачем ты обманываешь соседей?
— Я не обманываю, — пробормотал Максим, торопливо возясь с замками. — Пригласим, чего ж не пригласить, жалко, что ли… Мы три свадьбы сыграем, ага? Одну для своих, другую для кого попало, а третью — специально для Василь Василича.
— Погоди… — Александра попыталась включить голову. — Какая свадьба? Мы ещё даже не говорили…
— Поговорим, — пообещал Максим, втаскивая её в квартиру. — А как же, вот прямо сейчас и поговорим.
Но вот прямо сейчас поговорить о свадьбе им не удалось. Вообще-то — ни о чём не удалось поговорить. Кажется, Максим что-то говорил, но она потом не могла вспомнить ни одного слова. И она, кажется, тоже что-то говорила, но вряд ли он слышал её слова. Да и какие слова можно услышать в середине снежной лавины? Только лавина была не холодной, а теплой, даже горячей, так что — вряд ли снежная. Наверное, это был горячий самум. Иди — девятый вал. Или землетрясение. Да, скорее всего — именно землетрясение, иначе чем объяснить, что всё вокруг качалось, падало, рушилось, и на ногах устоять было совершенно невозможно… Вот как можно умереть от любви. А ведь она никогда не думала, что такое может быть на самом деле. Она думала, что «умереть от любви» — это расхожий штамп авторов сентиментальной прозы, придуманный просто потому, что эти авторы не знают других слов. Сейчас и она не могла вспомнить других слов. Да и не нужны были другие. Ибо уже всё сказано: умереть от любви! Гениальный расхожий штамп. Александра умирала от любви.
Она очнулась от того, что Максим кусал её за мочку уха — довольно сильно, между прочим! — и бормотал:
— Я умираю от любви. Шурёнок, я умираю от любви. Не смейся надо мной, я не помню других слов… не знаю. Я не очень образованный. Я мало читал, особенно про любовь. Больше никаких слов не помню. Я умираю от любви.
— Я тоже умираю от любви, — сказала Александра. — Но я же не отгрызаю тебе ухо. А ты мне отгрызаешь. Зачем?
— Чтобы ты проснулась, — объяснил Максим. — И чтобы чистосердечно призналась, что любишь меня.
— Люблю, — чистосердечно призналась Александра. — А почему темно? Уже разве ночь?
— Понятия не имею, — сказал Максим. — Может, ночь. А может, я просто забыл включить свет. Да, кажется, забыл. А занавески у меня очень плотные, я не люблю, когда свет с улицы. А вообще не знаю, может, ночь. Посмотреть? Тебе это интересно?
— Страшно интересно, — пробормотала Александра и тут же уснула.
Потом Максим рассказывал, что она спала почти сутки. Ну, сутки — это вряд ли. Александра сроду не спала дольше шести часов подряд. Хотя всё может быть. Она тогда не замечала таких мелочей, как день и ночь, и сколько времени вообще прошло, и с кем там Максим говорит по телефону, и чем всё время её кормит… Она умирала от любви, так что всё остальное не имело никакого значения.
Однажды Максим сказал:
— Я завтра к нашим съезжу, отвезу кое-что, и Евгении Семёновне надо в саду немножко помочь. И вещи твои забрать. Ты хочешь со мной поехать? А лучше оставайся дома, напиши заявление, я сам заеду к тебе на работу и отдам. И вещи сам привезу. Чего тебе мотаться туда-сюда? Только лишний раз уставать.
Александра ничего не поняла. Как это: он съездит, а она — если хочет? И какое заявление ей надо написать? И зачем ему заезжать к ней на работу? Голова не включалась. Максим, наверное, это понял, объяснил подробно:
— У тебя же послезавтра заканчивается отпуск. Надо написать заявление об увольнении. Евгения Семёновна соберёт твои вещи, самое необходимое, остальное потом купим.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
