И всё.
То крохотное расстояние между нами исчезло, будто его и не было. Мы прижались друг к другу, болезненно вцепившись и не в силах разомкнуть объятия.
Быстрые, лихорадочные поцелуи на щеках, лице, глазах, подбородке и, наконец, на губах.
С каждым разом они становились всё глубже.
Голодные, жадные и соленые от моих слёз.
— Прости… Прости меня, — всхлипнула, зажмурившись и потершись лбом о его лоб.
— Кейти… Моя Кейти. Ты здесь.
Горячие губы коснулись моего лба в нежном поцелуе, и он зарылся лицом в волосы, задрожав.
— Прошу прощения, — вмешался Ферб, неловко откашлявшись. — Но нам пора ехать.
— Куда? — испугано дёрнулась я, еще сильнее вцепившись пальцами в майку Рейфа.
Внезапно стало так страшно. Неужели его сейчас у меня отнимут, отберут? Я ведь только его нашла и уже вот-вот потеряю. Разве такое возможно?
И я готова драться за своего мужчину со всеми модифицированными вместе взятыми.
— Мне велено доставить Рейфа к Айвелу Омару.
Рейф бережно взял меня за подбородок, заглядывая в глаза.
— Пойдёшь со мной? — хрипло спросил мужчина.
— Пойду. Куда угодно.
— У меня здесь машина есть, — сообщил Ферб. — В аэропорту нас будет ждать личный самолет. Только сначала Рейфу надо переодеться, на улице холодно, а он теперь человек.
— Ты уверена? — снова спросил Рейф.
— Уверена. Как никогда, — отозвалась я и, улыбнувшись, шепнула: — Я теперь никуда не уйду. Никогда.
— 53-
Мари
К дому мы подъехали под утро. На улице стояла непроглядная тьма, небо заволокло тучами, так что ни звёзд, ни луны видно не было.
Такси остановилось у подъезда, как раз одинокого фонаря, который освещал входную дверь.
Я устало выбралась из машины и запахнула куртку, пока папа расплачивался с таксистом. Потом они подошли к багажнику вытаскивать вещи. Несмотря на мои возражения, отец буквально силком заставил меня взять подарки Стива.
— Это приказ, — просто произнёс он, когда я возмутилась. — Приказ, который не обсуждается. Тебе просто надо с этим смириться. Омару велел тебе всё забрать.
Одежду я, так и быть, взяла, но драгоценности матери оставила. Они для другой. Только почему-то о той другой, которая обязательно будет после меня, думать не хотелось.
Все эти часы, пока ждали самолёт в аэропорту, пока летели, я размышляла, а не слишком ли поспешные выводы я сделала? Да, он поступил жестоко с братом и те слова до сих пор камнем лежали на сердце, но чего не скажешь в запальчивости. Я ведь сама такая, наговорила ему, а сейчас жалела.
Но ведь Стив меня не остановил, не сделал попытки поговорить… Может, потому что не нужна? Он получил, что хотел и теперь бросил как не нужную вещь? Последнюю мысль я разу отбросила, она никак не вязалась со сказанном Стивом и мировоззрением модифицированных.
Но чем больше я думала о произошедшем, тем тяжелее становилось на сердце. И тем больше я путалась в собственных чувствах.
— Мари, всё в порядке? — подал голос отец, становясь рядом.
— Да, — ответила я, изучая отражение фонаря в ближайшей луже. — Просто устала.
В Андене мороз и сугробы, а здесь слякоть и грязь. Как раз под стать моему настроению.
Ну, здравствуй, дом, как давно меня не было. Вот только счастья и радости я не испытывала.
— Пошли? — папа осторожно взял меня за руку и ободряюще сжал, держа в другой руке чемодан.
— Да.
Моя сумочка и ключи остались в том номере, но запасные были у соседки. Пришлось её будить.
Она не сильно удивилась моему приходу и даже не особо расстроилась тому, что я разбудила её в такую рань.
— Мари, деточка, ты вернулась, — всплеснула женщина руками, близоруко рассматривая меня на тёмной лестничной площадке.
— Да, здравствуйте. Я ключи забыла. Дайте, пожалуйста, запасные.
— Конечно-конечно. А как тот зверь?
— Какой? — замерла я.
— Модифицированный, — оглядевшись, страшным шёпотом сообщила она, плотнее запахивая халат на объёмной груди.
— Какой модифицированный? — вновь спросила я, чувствуя, как сердце забилось в груди.
Неужели Стив там? Неужели?
— Что происходит? — вмешался папа, выходя из тени, в которой оставался всё это время.
— А вы кто такой? — подозрительно поджала губы соседка.
— Это мой отец, — терпеливо объяснила я. — Так о каком оборотне вы говорите?
— Так были вечером тут, целая шайка. Сказали, что по приказу самого Омару. Где-то полчаса провели у тебя в квартире, всё таскали что-то туда, а потом молча ушли.
— Омару? — охрипшим голосом переспросила я, растеряно взглянув на свою дверь.
— Да, и ключи у них были. Твои, я брелок узнала.
— Мари? — подал голос отец.
Я дёрнула головой, будто очнулась ото сна.
— Всё в порядке. Вы не знаете, зачем они приходили?
— Не знаю, — отозвалась она и доверительно добавила. — Может, полицию вызвать.
— Не стоит. Давайте ключи.
К своей двери я подходила с невероятным чувством предвкушения, страха, сомнений и капелькой счастья. Безумный коктейль эмоций, от которых дрожали руки.
— Давай я.
Отцу в какой-то момент надоело смотреть на мои попытки открыть дверь, и он взял ключи.
Дверь бесшумно открылась, я сделала шаг вперёд, привычно включая свет в коридоре.
Ничего не изменилось. Всё, как было несколько недель назад.
Сняв сапоги, я прошла вперёд, разматывая на ходу шарф, снимая шапку, которую продолжала сжимать в руках. Мне надо найти доказательства его присутствия.
В гостиной всё то же самое. Сбившееся покрывало на диване, там, где спала Элис, стакан с водой на журнальном столике, шкурки от мандарина, засохшие от времени. На кухне тоже ничего.
Оставалась лишь спальня.
— Мари? — отец продолжал стоять в гостиной, тревожно наблюдая за мной.
— Да-да, сейчас, — рассеяно отозвалась я, спеша в комнату.
Всего пара шагов.
Открытая дверь, щелчок света, ударившего в глаза.
И безумный аромат сотни цветов, пестрых, ярких и таких красивых, что просто захватывало дух.
