Книга Postscript - Сесилия Ахерн

– Я тут! – кричит Гэбриел, когда я хлопаю дверью. Наша спальня – первая направо из коридора сразу, как войдешь в дом. Комнаты Авы – налево. Обе выходят окнами в маленький палисадник, мощеный, без всякой растительности, рядом с шумной улицей. Может, Ричард вдохнет в этот палисадник жизнь? Дверь спальни распахнута, Гэбриел валяется на нашей кровати.

– Ты почему здесь?

– Телевизор орет, сил нет, – говорит он. – Я укрылся здесь с музыкой, но и здесь мне нет места со всеми этими платьями и туфлями, помадами и духами, лифчиками и тампонами. – Он делает вид, что плачет. – Прямо не знаю, кто я такой…

– Бедненький Гэбриел, – смеюсь я, усевшись ему на живот.

– Что ж делать, придется пережить, – говорит он, целуя меня. – Лучше скажи, как твой визит к психологине? Там, знаешь, как в зыбучем песке. Засасывает. Она как, еще здесь? – Он вертит пальцем у моего виска и шепчет мне в ухо: – Мария, а, Мария? Ты еще тут?

Я скатываюсь с него.

– Увы, она вне игры.

– Ну и бог с ней, попробуешь что-нибудь еще, – жизнерадостно говорит он. – Обратись в онкологический благотворительный фонд. Скажи им, у тебя есть что им предложить.

– Да, – вяло соглашаюсь я. – А могу и не обращаться. Это не обязательно.

– Холли, плюнь на психологиню. Она не понадобилась тебе, чтобы начать это дело, и не потребуется, чтобы его продолжить. Знаешь, в такие моменты, как этот, лучше всего бывает закрыть глаза и подумать… – Он смежил веки, а на губах у него дрожит улыбка. – …Как поступил бы Джерри.

Я смеюсь.

– Я так иногда делаю, – зубоскалит он. – Попробуй.

Смыкает веки, шепчет:

– Как бы поступил Джерри? Как бы поступил Джерри? – и рывком открывает глаза.

– И как, сработало? – фыркаю я, радуясь его хорошему настроению.

– Да, благодарю тебя, – обращается он к небу. – Он говорит, он бы… – Опрокидывает меня на спину и оказывается надо мной. – Вот как!

Сначала я визжу с перепугу, а потом хохочу. Легонько глажу его по лицу.

– Ты должен делать то, что сделал бы Гэбриел. Только этого я и хочу.

– Да ну? Правда?

Внимательно смотрю на него. Говорит он вроде шутливо, но, может, насчет ревности Джиника не ошибалась?

– Гэбриел, ты же с ним не соперничаешь, правда?

– Было дело, – признает он, – но призрака победить нельзя. Так что мы с ним это все перетерли, и я сказал ему, со всем моим уважением, что у нас с ним общая цель, а именно, чтобы ты была счастлива, и пусть он на шаг отступит и доверится мне. У семи нянек, и все такое.

– Звучит жутковато, но если по существу, то я рада.

Он со смехом меня целует.

– Хороши! – слышится голос Авы. Мы отрываемся друг от друга, поднимаем головы и видим, что она стоит в дверях с перекошенным от отвращения лицом. Ава закрывает дверь, и телевизор за стенкой принимается орать еще громче.

Гэбриел скатывается с меня и жалобно скулит, делая вид, что плачет.

Встреча с Марией Костас не прошла даром. Отправившись на нее в поисках новых членов для клуба «P. S. Я люблю тебя», я ушла с идеей получше, с более широким взглядом на то, как к проблеме следует подойти. Мария знает, о чем говорит. Я должна установить для себя границы, чтобы ни один человек с его жизненной историей не вселился в мое сердце, не влиял на мою жизнь. Незачем членам клуба трижды в неделю бывать у меня дома, и незачем целыми днями разъезжать по городу, организуя охоту за прощальными письмами. Незачем пропускать семейные обеды по воскресеньям. Год раздрая, как выразилась Киара, себя исчерпал.

Я стою в кладовке «Сороки». Одна стена от пола до потолка вся в полках, забитых донельзя, и на стойке полно одежды, которую нужно выстирать, отпарить и выгладить. На полу корзина с одеждой, которую уже не продать, ее мы отправим в благотворительность, и коробку со всякими штучками туда же. Еще у нас здесь стиральная машина, сушилка и паровой утюг. Помещение себя оправдывает, но… Я подтаскиваю стул к задней стене, сажусь лицом к двери и представляю, что передо мной письменный стол, а перед ним – кресло. Там, где стиральная машина, стоит кушетка. Закрываю глаза. Включаю воображение.

В дверь стучат. Я открываю глаза. Входит Фазиль с молитвенным ковриком под мышкой.

– Уже полдень, – с извиняющейся улыбкой говорит он.

Я ухмыляюсь и подскакиваю со стула.

– Волонтеры! Именно! – И, подойдя к Фазилю, с чувством обнимаю его.

– Ай-ай, ты сегодня счастливая! – смеется он и тоже меня обнимает.