Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 94
– Слушаюсь, командир, – поднимаясь, ответил вестовой.
– И вот ещё что, Гойко, – добавил Штефан. – Эти письма нужно доставить по адресам, но так, чтобы никто об этом не узнал, – он взял со стола запечатанные послания и протянул другу.
– Сделаю, – забирая их, кивнул вестовой.
Гойко сунул письма за пазуху и вышел за дверь, а Штефан отвернулся к окну и задумался. Мысли его унеслись далеко, к тем людям, которые провели с ним бок о бок почти двадцать лет. Поверят ли они ему? Пойдут ли за ним? Откликнутся ли на его призыв?
Трудно сказать. Ему оставалось только надеяться, что письма благополучно найдут своих адресатов, и те ответят на его предложение согласием.
Штефан распахнул створки и выглянул наружу. Небо на востоке уже начинало сереть. Еще одна ночь подошла к концу. Непонятно почему, эта мысль вызвала сожаление. Он и сам не мог сказать, откуда взялось это странное, ноющее чувство – то ли тоски по чему-то несбыточному, то ли…
Рагж! Не будет он каяться. Он ничего не обещал Илинке, просто взял то, что она сама ему отдала, так почему же чувствует себя подонком? И почему проклятая совесть гложет, который день покоя не дает?
Штефан подставил лицо прохладному ветру и прикрыл глаза. Может, все-таки Скарог и истинные весы равновесия существуют? А иначе как объяснить то, что в его жизни творится? Раньше он всегда старался держать свои чувства в узде, не привязывался к женщинам – дедова наука пошла впрок, – никого не подпускал близко. Даже Бранимиру, на которой собирался жениться, воспринимал, скорее, рассудком и телом, но не душой. Наверное, потому так легко и принял ее отказ. И сейчас так же легко отпустил. А вот с Илинкой… Как эта немая девочка умудрилась пробраться в самое сердце? Глазами своими, руками, губами – прямо в душу влезла, занозой сидит, дышать спокойно не дает. Откуда взялось это странное, беспокойное чувство? Почему он не может от него избавиться?
Штефан сжал виски. Глупо… С собой-то можно и не лукавить. Не хочет он ни от чего избавляться. Наоборот. Пора положить конец затянувшемуся противостоянию, разрубить узел, что сам завязал, и вернуть тот взгляд, которым Илинка на него раньше смотрела. Плохо ему без этого взгляда. И без души, что из него выглядывает. Зачем обманывать? Он ведь будто и не живет с того дня, как Илинка из Белвиля сбежала, и легче никак не становится. К рагжу принципы!
Он оторвался от окна и решительно подошел к двери спальни.
***
Илинка
Я глядела в темный потолок и прислушивалась к тихим звукам, доносящимся из гостиной. Арн не спал. Как вернулся в два часа ночи, так и не ложился. Я слышала, как он расхаживал по комнате, потом к нему кто-то пришел, а теперь вот снова раздался звук шагов.
Душа заныла от желания пойти к Штефану и забрать то письмо, что я написала. И снова оказаться в объятиях рук, что умели обнимать так нежно и сладко. И забыть о гордости. Позволить себе быть счастливой.
«Опомнись, Элиния, – вмешался разум. – Не навязывайся мужчине, который любит другую, не становись посмешищем в собственных глазах!».
А сердце болело, не хотело признавать доводы рассудка, рвалось к Штефану…
Шаги замерли перед дверью, и я замерла вместе с ними. Зайдет? Или нет?
Дыхание сбилось. Только бы вошел! Нет, лучше бы не заходил…
В предрассветных сумерках было видно, как опускается бронзовая ручка, как медленно открывается дверь, как на пороге показывается темная фигура…
Я прерывисто вздохнула и крепко зажмурилась. Не буду смотреть. Не смогу… Мне казалось, стоит нам с арном встретиться взглядами, и я забуду все благоразумные обещания, которые дала сама себе.
А шаги все ближе. Вот Штефан пересекает спальню, вот останавливается у постели… Мать-Создательница! Я почувствовала, как моей щеки коснулась теплая ладонь и едва сумела унять пустившееся вскачь сердце.
– Элиния.
Я затаилась, боясь себя выдать.
– Я ведь знаю, что ты не спишь, – тихо сказал арн.
Ох, как же трудно было лежать неподвижно! Слышать любимый голос, ощущать ласковые прикосновения и бороться с собой, стараясь не поддаваться эмоциям.
– Сердишься на меня? – последовал напряженный вопрос.
Создательница! Да как же я могу сердиться на человека, спасшего меня от смерти? Нет, конечно же, нет!
– Хочешь, чтобы я признал свою вину? – голос зазвучал глуше, а пальцы обвели контур моих губ, коснулись шеи и соскользнули вниз, к вырезу сорочки.
Дыхание сбилось. Душу теплом обдало. И так мне захотелось забыть обо всем и поверить, что не просто так арн на бедной служанке женился. «Ради Златки он бы и пальцем не пошевелил, – шептал внутренний голос. – А тебя, как он думал, безродную, без раздумий замуж взял».
– Хорошо. Признаю.
Арн сказал это почти через силу. И руку убрал, а мне без нее так одиноко стало! И холодно.
– Посмотри на меня, Элиния, – услышала я тихий шепот, в котором появились какие-то незнакомые нотки. – Открой глаза, девочка.
Я почти помимо воли взглянула на арна и… пропала. В его взгляде горело то, на что я даже в самых смелых фантазиях надеяться не могла. Алая мгла схлынула, а в глубокой синеве душа отразилась, вся, целиком, и я будто нырнула туда и ощутила то, что арн и хотел бы сказать, да не мог.
– Я не мастер красиво говорить, – словно в подтверждение моих мыслей произнес Штефан. – Запомни одно. Ты – моя жена перед богами и перед людьми. Я не могу пообещать тебе тихой и спокойной жизни, но клянусь защищать и оберегать от всего, что может причинить тебе боль. Примешь ли ты мою клятву?
Он смотрел на меня тяжело, в глазах его разгорался мрачный огонь, а лицо казалось выточенным из камня – такими резкими и суровыми были его черты. Но каким же красивым он был в этот момент! У меня дыхание перехватило и сердцу в груди тесно стало. Разве смогу я бороться против человека, который одним только прикосновением уничтожает все благие намерения и доводы разума?
– Элиния? – переспросил арн.
Я завороженно смотрела на него, не в силах даже кивнуть. Видно, Штефан умел читать мысли, потому что взял мои руки в свои и веско сказал:
– И чтобы с этого дня я не слышал ни о какой свободе, понятно? Ты – моя жена.
Он больше ничего не добавил, но я глядела в алое сияние и понимала все, что осталось несказанным. Чувствовала. Ощущала всем существом. И я поверила. Потянулась к тому огню, что горел в глубине ярких глаз, и осознала, как согревается душа, как тает ледяной комок, застывший глубоко внутри, как легко становится дышать…
Штефан не захотел ждать. Он нетерпеливо притянул меня к себе, и я пропала, потерялась в головокружительном поцелуе, который смел последние сомнения, заставил мои руки взлететь, обнять обтянутые темным сукном плечи и отдаться тому томительно-сладкому, что зарождалось внутри, гудело, вибрировало и звенело, рвалось на волю криком. Возможно, когда-то я и пожалею, что поверила, простила, сдалась без боя, но не сейчас. Штефан прикусил кожу на шее и резко вошел, заставив меня задохнуться от того, как полно и глубоко я ощущаю его в себе. И я подалась навстречу, стремясь стать еще ближе, слиться с ним так, чтобы забыть все, что нас разделяло, не дать места ни одному сомнению, ни одному воспоминанию, ни одному, даже самому крошечному, сожалению. Сейчас, в этот миг, решалось наше со Штефаном будущее. Вера, любовь, страсть, прощение – так много всего было в этих простых и понятных движениях, в прикосновениях, в поцелуях. «Любишь?» – безмолвно спрашивала я. «Простила?» – читалось в сумрачном алом взгляде. А зверь настороженно приглядывался, принюхивался, прислушивался, подходил к самой коже, и я чувствовала его всем телом, но в этот раз сущность арна вела себя мирно, не стремясь взять над Штефаном верх. Даже когти, которые пару раз появлялись на руках мужа, не причиняли боль.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 94
