Глава 17. Изменница
Ты только что сильно обидел меня своим успехом!
Опухшему бледному лохматому безобразию в моем лице вставать с утра не хотелось категорически. Почему-то мое слегка смущенное воображение рисовало сладкие картины о том, как в порыве душевной щедрости мне готовят кружку ароматного кофе. Я даже потянула носом воздух, чтобы уловить этот ни с чем несравнимый уютный запах. «А вдруг он в тебе души не чает?» – зевнула Интуиция. «Чай, кстати, тоже был бы очень кстати!» – оживилась я, стекая с мятой постели. Что ж так спина болит? «Говорила я тебе, иди на фитнес!» – вздохнула Интуиция, глядя на опустевшую подушку по соседству. «Говорила я тебе, иди на…» – зевнула я, понимая, что в последний раз меня так ломало после того, как я сажала с родителями картошку. Согласна, процесс был не таким увлекательным, и особого удовольствия от картошки я не получила, но сходство последствий заставляло меня задумываться. «И посадил картошечку по самый стебелек!» – мурлыкала Интуиция на мотив «В лесу родилась елочка», пока я пыталась вернуть мутному взгляду некую осмысленность. Дверь внизу открылась, заставив меня насторожиться.
– Импэра! Где ты, любовь всей моей жизни? – услышала я, быстро натягивая домашнее платье.
«А вот и муж пришел!» – ехидно заметила Интуиция. «Сплюнь!» – прокашлялась я, зевая, как удав. С таким любовником, муж сам с удовольствием посидит в шкафу. Или тут же вспомнит, что мусор не вынесен, хлеб не куплен, да и вообще долгие прогулки на свежем воздухе полезны для здоровья!»
Те, кто наивно полагает, что женщина всегда должна порхать бабочкой, правы, если учесть, то иногда даже самая прекрасная бабочка временами бывает жирной, прожорливой, ленивой и лохматой гусеницей, прямо как я сейчас. И не важно, кто она по жизни: алчная и очень распространенная капустница, робкая серая моль, вечно кислая лимонница, суровая адмиральша или скандальная крапивница, в какой-то момент ее рука протянется к дешевой краске для волос, и она превратится в бабушку махагон… тьфу ты!.. бабочку махаон. «Вот мы стали на год взрослее!» – вздохнула Интуиция, понимая, что каждый прожитый год приближает неумолимую старость.
Сползая по ступенькам ленивой гусеницей, глядя на отломанные перила, я вздохнула, слегка покраснев. В кресле по-хозяйски расположился лорд Бастиан собственной персоной, положив ноги на уже прилично расшатанный стол. Стол под его дорогими сапогами покачнулся на кривых золотых ножках, выдав знакомый скрип, и заставил меня мучительно покраснеть. Отломанная ручка дивана валялась на полу, вынуждая меня скорбно опустить глаза. Раритетная мебель рассыпалась на ходу.
– Прими мои глубочайшие соболезнования, Импэра! – нарочито грустненько вздохнул лорд Бастиан, глядя на меня и гадко улыбаясь. – Я пришел узнать, как прошла ночь?
«Перед тем как преподносить правду, уточни возраст лорда! – предупредила Интуиция. – Если ему двадцать один, то можно рассказывать все как есть. Если восемнадцать, то кое-какие детали можно упустить. А если шестнадцать, то скажи, что вы целую ночь держались за ручку, а потом робко поцеловались, обоюдно смущаясь и ковыряя пальчиками обшивку второго кресла!»
«Этого?» – уточнила я и посмотрела на сломанное второе кресло, которое лежало перевернутым ножками вверх поверх моей новой половой тряпки. Судя по всему, смущение не знало границ, раз спинка кресла лежала на полу отдельно.
– Убийственно, – вздохнула я, глядя на то, что у меня на груди алеет пионерский галстук съехавшей повязки. «Тише, не буди Совесть! С ней мы просто не выживем!» – прошептала Интуиция, прикладывая палец к губам. «Да ладно тебе! Она уже двадцать лет в коме валяется, как самый важный родственник в бразильском сериале!» – закатила глаза я.
– Не переживай, любовь моя, у тебя же есть я, – усмехнулся Бастиан, глядя на оборванную ткань. – Я вижу, что ты сильно убивалась… Еще бы… Такое большое, необъятное горе…
Я чуть не подавилась, понимая, что действительно такого горя в моей жизни еще не было!
– …теперь некому тебя защитить, – вздохнул лорд, снова одаряя меня токсичной и очень самодовольной улыбкой.
Я снова мысленно прижалась к чужой груди, пытаясь успокоить сбившееся дыхание и даря нервные поцелуи всему, до чего дотягивалась. Помню, как сглотнув, сообщила, что еще никогда в жизни не чувствовала себя более защищенной. На что мне так же сбивчивым шепотом ответили, поправляя мою повязку, что я слегка ошибаюсь. Опасность всегда рядом. Большая и теплая опасность обнимала меня, пока я мечтала однажды встретиться с ней лицом к лицу.
– …это же так больно, – продолжал Бастиан, задумчиво глядя на уцелевшую ручку дивана.
Да что ты знаешь о боли? Больно, это когда затекает то, что затекать не должно! Особенно в тот момент, когда спите друг на друге, как хомячки в клетке, и твою, допустим, спину используют в качестве подушки!
