Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 90
– Ради всего святого, Нола. За такие слова нас обеих уволят, – запричитала Недра Фельдстайн-Дилейни.
* * *
Поиски Дженнифер и ее когорты продолжались. К сентябрю продажи «Теории сексуальности» резко выросли, и многие новостные организации попросили Марло выступить в качестве психоаналитика в ситуациях с Дженнифер. Верену тоже об этом просили, особенно японские СМИ, так как документальный фильм о Юлайле, «Второе рождение», стал в Стране восходящего солнца настоящим хитом, но Верена отказалась. Сказала, Дженнифер лишь отвлекает от настоящей работы.
Между интервью в газетах и эфирами на радиостанциях Марло начала писать новую книгу под названием «Эффект Дженнифер». По всей кухне разносилось ее яростное клацанье по клавишам, когда я заканчивала утреннюю выпечку. Я завернула в специальную бумагу пирожные и кексы, затем отсортировала груду газет и журналов, что заполонили весь стол. «Литу Альбридж видели в Монтане?» – гласил заголовок статьи на первой полосе известного таблоида. Я едва обращала внимание на все эти истории. Где бы ни была Лита, она точно не скрывалась в торговых центрах и фастфуд-кафешках, где ее обычно «видели». В этом я была уверена.
Общаясь с Марло и другими женщинами, занимавшимися проектами, я начала мечтать и о собственном, помимо готовки (и поедания приготовленной еды), записей в красном блокноте и одержимости Дженнифер. Марло была так поглощена работой, что не ответила, когда я попыталась завязать разговор, поэтому я вымыла посуду и решила выйти погулять.
Каждый день я заставляла себя ненадолго выходить на улицу. И каждый раз я сталкивалась с людьми, которые глазели на меня. Именно так, как я не люблю, или отпускали какие-нибудь грубости. Я усовершенствовала свой злобный взгляд и любимый ответ: «На что вы, мать вашу, пялитесь?», который иногда превращался в «Какого хрена пялитесь?!». Я начала с нетерпением ждать этих столкновений. Людей поражало то, что я им отвечаю, но они не продолжали перепалку и не пытались меня ударить, как тот парень в метро. Действительно ли я хотела драки? После стольких трусливых лет, когда я боялась пикнуть в их сторону, я свернулась в кольцо подобно змее.
Я зашагала к автобусной остановке, жуя свежевыпеченные «дамские пальчики» (я прихватила с собой печенье из кухни), сахарные крупинки посыпались на лиф моего платья.
– Посмотри на эту большую тетю! – выдала проходящая мимо маленькая девочка, показывая на меня пальцем. Малышка держала за руку маму или няню; женщина покраснела и собралась что-то сказать, но я заговорила первой.
– Да, посмотрите на меня, – сказала я, отправляя в рот последний кусочек печенья и смахивая крошки с рук. – Разве я не прекрасна?
До Мидтауна я доехала на автобусе, затем прошла пешком пару кварталов. Сквозь лес зданий я посмотрела наверх и увидела часть хромированного ствола мирового древа Остен-тауэр: Китти была наверху, в кроне, Джулия – глубоко в корнях.
На улице для меня было еще одно знакомое зрелище – изображение модели в сиреневом пеньюаре, грудь которой проплывала по всему городу на боках автобусов. На здании одного из самых крупных в городе фирменных магазинов V******** S***** висел плакат этой женщины высотой в два этажа, сиськи – размером с автомобильные покрышки. Если бы у меня было могущество Дженнифер, я бы потребовала убрать эти плакаты и рекламу. На них я натыкалась повсюду. Они были словно листовки, раздаваемые населению во время войны. Чудовищная пропаганда.
Когда толпы пешеходов поредели, я увидела себя в витрине магазина поверх коленей модели в сиреневом пеньюаре. Я улыбнулась своему отражению, которое вскоре вновь сменилось тенями проходящих мимо людей. Независимо от того, насколько большой была толпа, женщина в пеньюаре видна всегда, ее огромные груди захватывали Манхэттен. Впервые я увидела ее в тот день, когда увидела и лицо Литы на футболке: две женщины, два разных послания. Я никогда не смогу стать такой, как женщина в пеньюаре – да мне больше и не хотелось, – но, возможно, я могла стать такой, как Лита.
Баптистка не боится стать преступницей.
Я зашла в аптеку, чтобы купить снаряжение и набраться храбрости. Затем беспечной походкой вошла в V******** S*****, стараясь казаться беззаботной. Размеры в «Костлявилле» и вправду были на малышек ossa ac cutis[31], поэтому, когда я зашла в магазин, многие посетители и продавцы удивленно приподняли брови. «Одна из этих вещей не похожа на другие!» – как сказали бы персонажи «Улицы Сезам». Бойкая энергичная продавщица тут же подскочила ко мне, оглядывая с головы до пят.
– Могу я вам чем-нибудь помочь? – любезно улыбнулась она.
– Я хочу сделать подарок для человека… нормального размера. Надеюсь, вы не возражаете, что я пришла сюда.
– Нисколько. Я здесь, чтобы помочь, – все так же лыбясь, ответила она, умело распознав мой сарказм и пытаясь скрыть свой.
И меня оставили одну бродить по магазину мимо рекламных плакатов с бразильянками и скандинавскими красавицами в нижнем белье. Я делала вид, что просматриваю товары, а сама украдкой скидывала их себе в сумочку, пользуясь телом как огромной ширмой. Щитом. Все получилось как-то неожиданно легко. Сложнее было удалить противокражные магнитки. Для этого мне нужно было оказаться в примерочной, а у меня не было причин туда идти. Даже широкие халаты здесь вряд ли подошли бы мне, несексуальной женщине.
И хотя я сказала, что делаю покупку для другого человека, я заприметила в глубине магазина стенд с бижутерией, шарфиками, сумочками и другими безразмерными вещами; я могла притвориться, что они для меня. Я выбрала несколько аксессуаров, которые могли бы подойти к моему платью, и спросила у продавщицы разрешения примерить их, чтобы посмотреть, как они смотрятся. Она не заметила ничего подозрительного; люди редко подозревали меня.
В примерочной я срезала с белья магнитки в форме летающих тарелок ножницами, которые приобрела в аптеке. Ножницы были недостаточно острыми, поэтому я портила нежную ткань дорогущего белья, чего ни в коем случае не стала бы делать среднестатистическая воровка. Но я не собиралась носить это белье. Я вообще не представляла, что буду с ним делать. Но воровать было приятно. Плохо, но так приятно.
Я приготовилась к немелодичному звону сигнализации, когда выходила из магазина с краденым бельишком в сумочке, или к тому, что скучающий охранник железной хваткой стиснет мой локоть, но ничего не произошло. Это был самый безрассудный поступок, который я когда-либо совершала в жизни, и хотя лицо мое вряд ли будут печатать на футболках, по коже у меня бегали мурашки. И это дало мне ощущение блаженства и неопределенности.
Дома я закинула сиреневый пеньюар и остальную «контрабанду» в шкаф. «Каллиопа родилась в этой комнате. Январь 1973 года».
– Ну и что ты будешь делать со всем эти бельем? – спросила меня Сана, когда поднялась наверх, чтобы поболтать, и застала с кучей испорченного дорогущего тряпья. Я призналась, что украла белье. Сана явно не одобрила мой поступок, но отчитывать не стала.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 90
