Арен в нескольких сухих, горьких словах приказал всем готовиться. На лицах каарнцев поочередно отразились шок, отрицание, гнев и страх. Некоторые принялись спрашивать, как и почему, другие проклинали жестокую судьбу. Многим требовались ответы, и всем – надежда.
Но никто не захотел прятаться.
Мужчины были непреклонны. Женщины отказались наотрез. Дети задрожали от одной только мысли снова стать деревьями. Кель начал разрабатывать план обороны, хотя мог опираться лишь на туманные Сашины предсказания. Ему по мере сил помогала гвардия и Одаренные. Ткачи сосредоточились на сборе урожая и заполнении амбаров к предстоящей зиме – не прекращая молиться, чтобы эта зима для них наступила. Арен счел, что на полях его дар будет полезнее, и присоединился к своему народу, поручив Келю подготовку к войне и королеве – все остальное. Но на его лице лежала тень уныния, будто он заранее сдался, и хотя он и продолжал трудиться так же усердно, как его подданные, глаза Арена то и дело задерживались на лесной сени. Когда Кель обращался к нему за советом, тот слушал вполуха и отвечал не сразу.
– В Джеру вольгары застали нас врасплох. Но теперь мы знаем об их приближении.
– Как вы их победили? – спросил один из молоденьких новобранцев.
Кель воскресил в памяти те события.
– Королева Ларк приказала им упасть с неба.
– Как это? – удивился Морской Перевертыш.
– При помощи слов. Но ни у кого из нас нет ее дара.
– Зато у нас есть ветер, – заметила мать Дева. – Мой сын может вызвать ураганный порыв и посшибать этих тварей вниз.
– И земля, – добавил Джеда.
– И звук, – прошептал Бум, отчего из окон чуть не вылетели стекла.
– И лозы, – напомнил Джерик.
– Верно, – кивнул Кель. – Натянем их от замковых стен до башен. Крепость Каарна должна превратиться в огромный зеленый шатер. Мы затаимся под ним с копьями, вольгары не смогут обуздать жажду крови и начнут ломиться напролом. Крылья запутаются в сетях, и тут-то мы и встретим их с оружием.
Они собирались использовать любой шанс. Оставалось молиться, чтобы Перевертыш, которая по-прежнему рыскала где-то в лесах Каарна, отложила свои козни до ухода вольгар – а лучше бы сама убралась куда подальше. Даже Перевертыши не были защищены от гнева птицелюдей. Эта мысль немного успокаивала.
* * *
Кель проснулся от осторожного прикосновения к плечу. В темноте над ним маячили золотые глаза Гаспара.
– Капитан, у ворот путник. Просит впустить.
С Келя мигом слетели остатки сна. В голове возник десяток разнообразных картин, как Перевертыш умоляет дозорных приютить настрадавшуюся бедняжку.
– Он представился королем Тирасом, – с сомнением протянул Гаспар. – Но на нем нет совсем никакой одежды. Уверяет, что вы захотите его видеть. Вы хотите?
Кель свалился с кровати и принялся натягивать ботинки. Сердце колотилось от радости и неверия. Тирас? В Каарне? Помилуй их Творец. Тирас в Каарне.
Король Джеру стоял за подъемной решеткой, скрестив руки на смуглой груди и широко расставив ноги. Вся его поза выдавала непоколебимую уверенность в себе – как если бы на нем была мантия и корона. И да, он был совершенно наг.
– Поднять решетку! – заорал Кель, спускаясь со сторожевой вышки с не меньшей поспешностью, чем на нее взобрался. Тирас прошествовал на середину двора, словно это был его собственный замок, и тут же оказался в объятиях Келя. Тот мог лишь смеяться, потрясенно качать головой и сжимать брата до хруста костей. Эта нежданная встреча словно прорвала плотину, за которой копились все его эмоции последних месяцев.
– Где, черт возьми, твоя одежда?
– Там же, где перья и чешуя, братец. До Килморды я долетел, а сюда добрался вплавь. Птицам и рыбам штаны, знаешь ли, ни к чему.
Гаспар глазел на них с открытым ртом. Гарнизон понемногу начал стягиваться во двор, и гвардейцы принялись приветствовать короля радостными криками. Джерик, улыбаясь от уха до уха, бросил ему тунику и брюки.
– Добро пожаловать в Каарн, ваше величество! Честное слово, в жизни не был так рад видеть голого мужчину.
– Тогда считай, что сегодня тебе повезло, – ухмыльнулся Тирас. – А теперь может ли голый мужчина получить немного еды и эля?
– Пойдем, брат, – рассмеялся Кель, у которого все еще перехватывало дыхание, и повел Тираса к западному входу – ближайшему к кухне. Насколько он знал Йетту, в кладовой должно было найтись угощение, достойное короля.
Айзек побежал вперед зажигать лампы – любезность, которую Кель оценил особенно, учитывая, что он сразу отпустил солдат по койкам. Его по-прежнему переполняли эмоции, сердце рвалось на куски, в голове плавал туман. Если он все-таки расплачется, лучше бы это случилось не при свидетелях.
Кель нагрузил поднос Тираса всевозможными яствами и уселся напротив. Тот накинулся на угощение с жадностью человека, который преодолел половину мира – хотя так, в общем-то, и было.
– Как ты нас нашел? – выдавил Кель, пытаясь собрать разбежавшиеся мысли.
– Все дороги в Дендаре ведут в Каарн, – ответил Тирас, не прекращая жевать. – Творец Звезд очень гордился этим фактом. Ну, и орлиное зрение тоже помогло.
– Тебе не стоило покидать Ларк, – пробормотал Кель. – Если с тобой что-то случится, она мне в жизни не простит.
– Я не мог оставаться в стороне. И надеюсь вернуться в Джеру вместе с тобой.
Кель молча кивнул, не находя в себе сил для спора.
– Ты обещал вернуться, – упрекнул его Тирас. – Что случилось?
Кель задумался, откуда начать.
– Когда мы приехали, в Каарне не было ни души, – произнес он. Затем коротко описал события последних месяцев, волка в Корварских горах, потерю корабля и заброшенную гавань. Рассказал о Ткачах, забывших, как быть людьми, и о долгих днях их исцеления. Поведал о деревьях, расступившихся по его слову, и о женщине по имени Кора, которая должна была стать королевой. После чего набрался духу и поделился своими сокровенными страхами по поводу леди Фири, следовавшей за ним из самого Квандуна.
Тирас слушал, нахмурившись и поджав губы. Едва Кель закончил, он вскочил на ноги, забыв и про еду, и про третий кубок эля.
– Храни нас Творец, брат. Какая история, – прошептал он. – Какая история.
– Это правда. Каждое слово. Я столько раз думал, что больше тебя не увижу.
Они встретились глазами, и Кель прочел на лице брата отражение собственных чувств.
– Ты отощал, Кель, – постановил наконец Тирас.
– Ничего подобного, – фыркнул тот.
Король рассмеялся и помотал головой, словно силясь сбросить напряжение.
– Хорошо, не отощал. Но самую малость похудел. Выглядишь замученным.
– А вот Саше нравятся мои седые волосы, – возразил Кель, проводя рукой по затылку.
