Надо признать, что, когда вопрос встал перед Конрадом в такой плоскости, он решал его мучительно и долго. Он тщательно взвешивал все «за» и «против», проделывая это снова и снова, но так и не смог найти ни одной разумной причины, по которой Орден Света мог бы (и уж тем паче должен) пустить столь важное дело на самотек. А значит, приказ Агенора в лучшем случае был ошибкой, вызванной чем-то... э-э... невообразимым, а в худшем – ответ на вышеозначенный вопрос был однозначен – нет!
Развивать мысль в данном направлении Конрад не стал, а вместо этого остаток отведенного ему на сон времени, почти до самой зари, посвятил укреплению своего духа перед совершением поступка. Да, он продолжит преследование Нимрааза, он не отступит, не поведет свой отряд на юг. Ибо так нужно для дела Света. И пусть соврать и отвертеться от обвинений в прямом нарушении приказа впоследствии явно не удастся. Это не важно. Если он ошибается, то, безусловно, заслуживает смерти и сам будет готов подписать свой приговор, но если нет... Если нет...
* * *
В последующую неделю в мире наблюдалось заметное оживление: массы приходили в движение, отдельные значащие фигуры также не сидели без дела – одним словом, интрига, всегда сопровождающая возрождение Властелина Тьмы, стремительно закручивалась. Однако центральных персонажей истории, продолжавших пользоваться гостеприимством Элинор, это пока никак не коснулось. В домике ведьмы полным ходом шла реализация плана Скитальца по извлечению всей команды из дебрей даландских лесов, и заодно жизненный кризис, благополучно оставивший Джерри, поразил другого участника отряда, и вот на этом стоит остановиться чуть подробнее.
Хотя стоит ли, можете спросить вы. Так ли это важно, особенно если учесть, что речь пойдет об Элли? Не лучше, к примеру, придерживаться фактической стороны дела, оставив трогательные переживания молодых душ где-нибудь далеко за скобками? Ну что тут скажешь, можно обойтись без переживаний. Можно вообще ограничиться схемой «хронометраж – события», аккуратная такая летопись получится. Но есть мнение, что зачастую механизм истории интереснее, чем ее непосредственное содержание, и данный пример прекрасно это иллюстрирует. По крайней мере, исход целой серии важных событий был предопределен тем, что в некий день девушка Элли пребывала в расстроенных чувствах и выплеснула их наружу. Пустяк вроде бы, дело житейское, а кто знает, что сталось бы с миром, если б она оставила-таки свои трудности при себе...
При всем том нельзя сказать, что проблемы дочери мельника были хоть в какой-то степени неожиданны или необычны. Джерри со своими переживаниями мог претендовать на оригинальность, а у Элли все было просто. Самый тривиальный случай – вы ждете от жизни одного (доброй сказки), предлагается же вам совсем другое (суровая реальность). В конкретном контексте это означало, что, убегая из Сонной Хмари, Элли совершенно не предполагала оказаться посреди глухих лесов, где ей к тому же придется заниматься обычной женской работой (необходимое пояснение – имеется в виду труд, а не плетение интриг и т. п.), чем она и в отчем-то доме себя не слишком утруждала. Нет, конечно, Элли была не настолько глупа, чтобы верить в принцев, уносящих ее в отдаленные прекрасные замки, она отдавала себе отчет в том, что впереди ее ждут серьезные опасности, но искренне надеялась, что дивиденды будут пропорциональны вложенному риску. Пока ничего похожего не наблюдалось. Напротив, с каждым днем в Элли нарастала уверенность в собственной ненужности для дальнейшего развития сюжета, она даже определила свою роль – пятое колесо в телеге. Которому, как известно, иной раз лучше самому отвалиться, нежели ждать, когда телега совсем утратит ходкость и начнут разбираться, что же больше всего мешает движению транспортного средства.
Взрыв произошел, когда Элли и Фин предавались послеобеденному отдыху в домике, а вернувшаяся от волшебника Элинор объявила, что Бьорн назначил отбытие на завтра и им всем надо поскорее приниматься за работу. Вот тут Элли и выдала. Нет, она не ударилась в слезы и не принялась капризничать, что-де устала и ничего не хочет делать, а просто и спокойно заявила:
– А я никуда не собираюсь.
Демарш произвел впечатление. Безусловно, Элли последние дни была не в духе, но, похоже, даже Элинор со своим даром предвидения не подозревала, что все настолько запущено. Во всяком случае, ведьма молча уселась за стол и покачала головой с весьма мрачным видом. Фин же после нескольких секунд остолбенения туповато переспросила:
– Это как?
– Как, как... – Элли фыркнула. – Так. Очень просто. Вы отправляйтесь, а я останусь.
– Останешься, где? Здесь? – Гномиха потрясла головой, как будто пытаясь прочистить мозги, спрессовавшиеся в брикет от длительного пребывания в жарком и душном помещении. – Не понимаю. Что ты собираешься здесь делать?
– Да какая тебе разница? – с явно намеренной грубостью поинтересовалась в ответ Элли, однако Фин неожиданно не обиделась.
– Может, и нет разницы. А может, и есть, ведь мы все одной веревочкой повязаны. Но речь-то не об этом. Я вообще не понимаю, как можно остаться в этой – никого не хочу обидеть – дыре, вместо того чтобы...
– Свернуть себе шею где-нибудь в другом месте неизвестно за что. Ты это хотела сказать? – Элли очень кисло улыбнулась. – Ничего. Пусть мне будет плохо. Я потерплю.
Подобными высказываниями Элли прямо-таки напрашивалась на ответ: «Ну и хрен с тобой», но гномиха не без удивления обнаружила, что ей хочется спорить и переубеждать. Не то чтобы за прошедшие дни Элли стала такой уж ее закадычной подругой, но Фин как-то свыклась с ней, да и вообще все это казалось неправильным.
– Слушай, не дури. Что ты здесь забыла?.. – Но Элли вновь не дала гномихе как следует развернуть мысль.
– Ничего. И торчать здесь не собираюсь, коли уж на то пошло. – Фин непонимающе вскинула брови, и Элли, заметно покраснев, спросила: – Неужели ты всерьез думаешь, будто наша хозяйка живет тут безвылазно?
Фин растерянно покосилась на ведьму, но та продолжала сидеть с каменным лицом и комментировать намеки Элли не собиралась.
– Хорошо, пусть так. А ты, значит, всерьез думаешь, будто наша хозяйка озаботится твоим...
– В худшем случае – вернусь домой.
Фин чертовски надоело, что ей отвечают на вопросы, которые она даже не успевает целиком задать, но еще хуже было то, что все стоящие аргументы подходили к концу. Пока, правда, в запасе оставались средненькие...
– А как же Эрик?
– Что Эрик? Ты уверена, что он заметит мое отсутствие?
– Ну так-то не надо...
– Это почему? Моего присутствия он уже не замечает.
Хотя данный постулат не вполне соответствовал действительности, Фин поняла, что развивать беседу в этом направлении бесперспективно...
– А может, все гораздо проще? – Гномиха прекрасно исполнила презрительную усмешку. – Может, тебе лучше честно признаться, что ты просто испугалась?
– И что изменится? – Элли сохранила полное спокойствие перед этим страшным (с точки зрения Фин) оскорблением. – Если хочешь – пожалуйста, могу признать. Да, я боюсь. А почему нельзя? Я не герой, и даже не принцесса.
