Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
Короче, свой час заслуженной славы в роли первого «змееносца» ратник Петр получил с полным правом. Правда, само название «змееносец» звучало бы вполне приемлемо для Мишки, но из-за запрета, наложенного боярыней Анной на употребление «нехорошего слова», да и по идеологическим соображениям использоваться не могло. Опять же, пришлось принять предложенное Роськой «херувимоносец».
Правда, при попытке с ходу произнести новоизобретённое слово даже у самого поручика первое время выворачивало язык наизнанку, а у отроков оно и вовсе стало совершенно самопроизвольно сокращаться до «хероносцев», что в плане идеологии звучало ну никак не лучше «змея». Но урядники и наставники прекрасно справились с этим массовым дефектом речи, проводя регулярные занятия по карательной логопедии на свежем воздухе.
Демонстрация восхищенным зрителям летающих «херувимов» была задумана Мишкой как кульминация праздника, которая неминуемо привлечет к себе всеобщее внимание, а заодно лишний раз подчеркнет престиж Младшей стражи, декларируемую ею приверженность христианским ценностям и имидж войска Христова. То, что при этом образы Спаса, херувима и Святого Духа органично вписались в откровенно языческий обряд и, воспарив над ним, утвердили свое главенство на этом празднике жизни, пошло уже дополнительным бонусом. И новый священник не мог этого не заметить и не оценить.
Как и рассчитывал Мишка, вскоре все село, и без того возбужденное и разгоряченное праздником, собралось возле взгорка, на котором гарцевали на конях невозможно довольные собой и всеобщим вниманием «херувимоносцы», и, окружив их, разглядывали невиданные «летающие образа», с шумным восторгом комментируя столь потрясающее событие. Среди этой ошалевшей толпы Мишка снова увидел отца Меркурия. Монах что-то грыз и при этом, как и все, с нескрываемым интересом разглядывал «херувимов», задрав вверх голову и приложив к глазам руку козырьком, хотя для него это представление не стало сюрпризом: и картинки он Тимке помогал выбирать, и на одной из «репетиций» запуска в крепости присутствовал, да и вообще начинание одобрил и благословил.
– Хорошо получилось, отче? – окликнул его Мишка, пробравшись в толпе поближе. – И как тебе такая мистерия?
Монах оторвался от созерцания «херувимов» и неожиданно серьезно взглянул на молодого сотника.
– Прими мои поздравления, юный архонт, ты научился бить врага его оружием! – проговорил он, слегка прищурившись от бьющего в глаза зимнего солнца.
«Врага? Кхе, не так уж и благодушен наш капеллан. Обряд языческий его не смутил и никакого недовольства не вызвал – покойный отец Михаил сейчас бы у себя в каморке за души заблудшие молился да за нас, грешных, страдал бы. А этому хоть бы что, и не почесался. И правильно: обряды – они всего лишь обряды. Запрещать и бороться с ними – все равно, что об стенку с разбега головой биться. Ну или огнем и мечом искоренять.
Врагов в людях он не видит, его Враг – язычество, но не обычаи и традиции. И понимает, что благословить, освятить и поставить на службу себе – чтобы не Макошь и светлых богов люди радовали, а Христа и святителей – это куда надежнее.
А ведь рано или поздно так и будет: вспомните-ка, сэр, в ваше время на свадебных «колядках» икону впереди молодых несли, а про Макошь и не вспоминал уже никто, да и вообще, почти все языческие обряды церковь сохранила, заменила объект поклонения и поставила себе на службу.
Если отвлечься от частностей и заглянуть в суть явления, то вот прямо сейчас церковь осуществляет первую в мире идеологическую диверсию по переформированию менталитета целых народов и захвату стран под свой контроль изнутри, без внешней агрессии. И, как ни печально осознавать, те же технологии, усовершенствованные, усиленные наличием средств массовой информации, а потому не требующие для своего воплощения веков и поколений, возьмут себе на вооружение через тысячу лет и демократы, развалившие изнутри великую страну, которую никто не мог завоевать силой, но так легко оказалось удушить в объятиях.
…А с отцом Меркурием, есть надежда, мы сработаемся».
Мишка довольно улыбнулся, показывая, что оценил комплимент священника по достоинству, и с умеренной гордостью (а что – имеет право!) кивнул:
– А говорят, нельзя наливать молодое вино в старый мех. Вроде неплохо получилось…
– Очень неплохо, – согласился монах. – Я, признаться, не сразу оценил по достоинству твою идею запустить «херувимов». Вернее, не сразу понял всех перспектив, которые в ней скрыты. Потому и говорю сейчас – поздравляю, архонт!
– Надеюсь, что и дальше тебя не разочарую, отче, – склонил голову Мишка. – Зачем старым мехам пропадать без дела? Жалко хорошие вещи выкидывать…
– Верно говоришь: негоже, чтобы хорошие вещи пропадали, – не менее серьезно кивнул в ответ монах, внимательно глядя на своего молодого собеседника. – Пусть лучше в них будет доброе вино…
«Будет, отче, будет, не сомневайся. И «мехов» для тебя ещё припасено – мама не горюй. Например, Перуново братство…»
Свадебные выезды уже готовились к почетному троекратному объезду вокруг полыньи. Возможно, потом из этого обычая путем долгой эволюции и родится хорошо знакомый Ратникову традиционный проезд свадебных кортежей через семь мостов, хотя Мишка за это не поручился бы. Сотник Младшей стражи поспешил возглавить почетный караул, сопровождающий выезд лисовиновских саней. Собственно, на этом праздник и заканчивался. Младшая стража со всеми сопровождающими, включая гостей из крепости, разместившихся на нескольких санях, наставников с женами и возка с новобрачными – Андреем и Ариной – не заезжая в Ратное, собиралась прямо от реки отбыть к себе, чтобы засветло добраться до Михайловского городка.
Сани с Корнеем и Листвяной до ворот лисовиновской усадьбы проводил, если не считать домашних, только почетный караул, во главе с молодым сотником. У ворот Мишка спешился, торжественно, на глазах у всех любопытных, пресекая на корню последние недомолвки и сплетни, царапнув шапкой снег у своих ног, отвесил поклон сидящему в санях деду с молодой женой, ещё раз пожелал «боярину и боярыне» счастья и согласия, а также здоровья своему крестнику – молодому бояричу. Дед при этом довольно прищурился и кхекнул, а Листя смотрела так, что стало ясно – вот за этот поклон и пожелания она своему молодому родичу готова простить все. Во всяком случае – в этот момент.
Обоз с отъезжающими в крепость гостями и отроки, не принимавшие участие в сопровождении воеводы, ожидавшие почетный караул в лесу на другом берегу Пивени, представляли собой довольно занятное зрелище. Почти все отъезжающие так и оставались в «маскарадных костюмах», в которых развлекались весь день, даже наставники и некоторые гости восседали на конях в звериных шкурах и каких-то немыслимых пестрых одеждах, а уж отроки и вовсе напоминали Хэллоуин в цыганском таборе. Мишка с усмешкой оглядел свое воинство и, приподнявшись в стременах, скомандовал:
– К выступлению в крепость становись! Личины снять и на сани сложить. Урядники, навести порядок в своих десятках! А то не отроки, а ослы иерихонские с оркестром! Всех медведей по дороге распугаем – потом по лесу не пройдешь!
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
