– О, спасибо, Чарльз, – ответила она.
– Пожалуйста. – Граф подмигнул и, когда она взяла гренку, передал тарелку Эштону прямо над ее головой.
– Что каждый планирует делать сегодня? – обратился барон к присутствующим за столом.
Чарльз раскачивался на двух ножках стула.
– Мне нужно разобраться с корреспонденцией.
– Да? Ты правда отвечаешь на письма? Неужели? – из-за газеты прокомментировал его слова Люсьен.
– Конечно, отвечаю. Если я никогда не отвечаю на письма твоей матери, это не означает, что не пишу остальным.
Люсьен сложил газету и строго посмотрел на Чарльза.
– Моя мать пишет тебе письма, а ты не отвечаешь на них?
– Постой… – перебил его Седрик. – Люсьен, твоя мать пишет Чарльзу?
Недобрый оскал Люсьена рассмешил Седрика.
– Продолжай, Чарльз. О чем она тебе пишет? – поощрил друга Годрик.
– Это по какому-то приватному делу?
– Для тебя не существует ничего приватного, Чарльз, поэтому можешь нам рассказать. – На губах Эштона появилось легкое подобие улыбки.
Чарльз рассердился.
– Вы хотите знать? Хорошо. Мама Люсьена убедила себя, что я идеальная партия для Лисандры.
– Моей сестры?! – выкрикнул Люсьен. – Отец Небесный! Дружище, лучше никогда не отвечай на эти письма…
– Расслабься! Лисандра не в моем вкусе, как вам всем прекрасно известно. – Чарльз обвел взглядом стол. – Кроме того, у нас есть правила, не так ли?
– Правила? – Эмили озадаченно покачала головой.
Эштон взглянул на нее.
– Даже так называемая Лига Бунтарей имеет правила, дорогая.
Они придерживались правил? Эта мысль рассмешила ее.
– Бунтарям тоже пристало где-то обозначать границы, – добавил он.
– И в данном случае ни один член Лиги не имеет права соблазнять сестру другого члена, – поведал Люсьен.
Чарльз кивнул.
– Правило восьмое, если быть точным.
– Меня все еще удивляет, что вы называете себя Лигой, – хихикнула Эмили. Она, конечно, слышала уже это название, которое шепотом передавалось замужними дамами, часто с возгласами ужаса.
Годрик злобно оскалился.
– Это занятное прозвище на самом деле присвоили нам в колонке Общества Леди «Квизинг-глаз газет». Они щедро потчуют общество рассказами о наших похождениях, вернее, о том, что, как они считают, мы делаем. Нередко они преувеличивают, но мы полагаем, это название нам подходит. Мы благоразумно приняли его и теперь используем – с огромным удовольствием, стоит добавить.
– Оно действительно придает какой-то шарм, – сказала Эмили.
Эштон снова перевел тему разговора на предстоящие события.
– Значит, Чарльз будет отвечать на письма. А ты, Седрик?
– Думал проехаться верхом.
Эмили расправила плечи. Может быть, ей прокатиться верхом, прежде чем воплотить план своего побега. Последнее хорошее воспоминание…
– А ты, Люсьен?
– У меня есть небольшое дело в Лондоне. Вернусь до наступления темноты.
От Эмили не ускользнуло, как он посмотрел в сторону Годрика. Наверняка тот не знал об этой поездке.
– Может, мне съездить с тобой за компанию? – предложил Эштон.
– Я не против.
Создавалось впечатление, что они говорили как-то зашифрованно. Эмили было интересно, что же задумали эти двое.
По окончании завтрака девушка вышла из комнаты вслед за Седриком, желая посмотреть, как он поедет верхом. Но Годрик схватил ее сзади за платье и заставил остановиться.
Игриво погладив девушку по шее, герцог сказал:
– Так, и куда мы направились?
Эмили вздохнула, наблюдая удаляющуюся спину виконта.
– Думала понаблюдать за ездой Седрика.
Герцог обнял ее сзади за талию. Его губы ласкали правое ухо девушки и целовали ее мочку. Она сдержала стон.
– Мы можем остаться здесь… – В каждом слове читался страстный призыв.
Так сложно было противостоять этому, но второй вырвавшийся у нее стон был грустным, и Годрик заметил это.
– Все хорошо, дорогая? – Он погладил большим пальцем ее подбородок.
Она уже готова была открыть ему правду о своих страхах и побеге, но сдержалась.
Он молча изучал ее.
– Тебе действительно хочется проехаться верхом?
Лицо Эмили немного прояснилось:
– Да, очень.
– Я разрешу тебе это… – Он сделал паузу, заметив, как зажглись надеждой ее глаза. – Если ты поскачешь вместе со мной.
– О Годрик, спасибо! – Она обвила руками его шею и осыпала поцелуями.
Когда они подошли, Седрик как раз рысью выезжал верхом из конюшни. Серой в яблоках кобыле, на которой он ехал, не терпелось пуститься в галоп, впрочем, как и наезднику.
Они прошли мимо него, и Седрик выкрикнул:
– Вас подождать?
– Да, если можешь, – попросила Эмили.
Годрик вошел внутрь, чтобы вывести своего мерина, пока девушка ждала.
Виконт опустил на нее глаза.
– Эмили, когда ты вернешься в Лондон, можно я познакомлю тебя с моими сестрами? Горация и Одри будут в восторге от тебя.
– Мне бы очень этого хотелось. Я знакома всего с несколькими людьми из общества. У нас были связи в основном за городом.
– Не волнуйся, котенок. Мои сестры обычно уравновешенные особы. Мне кажется, тебе больше по душе придется Горация. Она очень похожа на тебя. – Седрик улыбнулся, словно вспомнив какую-то секретную шутку. – Одри… скорее проказница. Вечно вляпается то в одно, то в другое.
– Они, как и ты, любят проводить время на улице?
Он кивнул.
– Горация любит ездить верхом почти так же сильно, как я. Одри нравится свежий воздух, хотя она и не в восторге от лошадей. Ее ударил довольно злобный пони, когда ей было восемь лет. Бедняжка так и не простила лошадиный род за это.
Эмили погладила темно-серую гриву его кобылы.
– Отец всегда говорил, что пони склонны брыкаться, поэтому мне повезло, что я не столкнулась с их нравом. Лошади совсем другое дело. У него была пара чистопородных лошадей, на которых он учил меня ездить верхом.
– Твой отец был умным человеком. – Виконт ласково похлопал кобылу по шее.
Тут вышел Годрик, ведя за собой великолепного черного мерина, одну руку герцог положил ему на шею, другой держал свободно свисающие поводья.
– Придержишь его, Седрик? – Герцог протянул ему поводья. Затем крепко взял Эмили за талию и посадил в седло, после чего сам сел сзади нее. Он обнял девушку и придвинул ближе к своим бедрам.
