Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 81
Рассуждая о наилучшем способе заботы о детях, эксперты часто говорят о субъектно-субъектных отношениях между матерью (родителями) и ребенком. Но идея баланса власти как запрос, появляющийся в культуре интенсивного ухода, в практическом смысле является малореализуемой ввиду того, что дети не могут разделять со взрослыми ответственность за поддержание жизнедеятельности. Это означает, что современные детско-родительские отношения концептуализируются при помощи неолиберальных категорий индивидуализма и патриархатного понимания женской семейной роли, не рассматривающего мать в качестве рыночного субъекта. В целом идеи «нехватки» и «избытка» материнской любви, являясь выражением смутного общественного беспокойства по поводу смены социально-экономического режима, не осмысливаясь критически в постсоветских реалиях, направляются не в помощь, а против женщин, заботящихся о детях.
Матери против материнства
Резюмируя озвученные в данной главе рассуждения, я бы хотела обратиться к сборнику академических статей «Феминистское материнствование», изданному под редакцией канадской исследовательницы Андреа О’Рейлли[320]. В предисловии к книге профессор О’Рейлли упоминает названия популярных руководств для матерей, изданных на Западе в последнее десятилетие: «Сбалансированная мама: как растить детей и не терять себя», «Как позаботиться о себе, заботясь о семье», «Материнская вина: учимся меньше беспокоиться». Заголовки указанных бестселлеров свидетельствуют о назревшем понимании критического положения, в котором оказываются современные матери под давлением идеологии «интенсивной заботы». Назначение данных трудов состоит в том, чтобы вернуть матерям право на самоопределение и вдохновить их на продолжение собственной реализации после появления детей.
Матери, разделяющие феминистское мировоззрение, ставят под вопрос идеологию избыточного детоцентризма и предлагают отвлекать часть энергии, направленной на круглосуточную заботу о других, для удовлетворения собственных потребностей. Феминистские исследовательницы утверждают, что матери и дети оказываются в выгоде, если у взрослых есть свои интересы. Альтернативные концепции материнствования критикуют социальное устройство, при котором забота о детях противопоставляется профессиональной реализации и осуществляется в основном биологическими матерями при минимальном участии других взрослых. Матери-феминистки выступают против патриархатного института материнства с его токсичной идеологией «хорошей матери» и самоопределяются через материнствование как уникальный личный опыт.
В нашей части света феминистские книги о материнстве пока не стали заметным феноменом. Однако, откликаясь на растущую нагрузку, возлагаемую на матерей, мои современницы все чаще выражают свое беспокойство по этому поводу, дискутируя в социальных сетях[321]. В конце концов, данная книга является концентрированным выражением протеста против несправедливого отношения общества к материнскому труду. Этим текстом я стремилась сделать работу, связанную с заботой, видимой и воздать ей заслуженные почести.
Эпилог Родить нельзя откладывать: где поставить запятую?
Исследуя превращения образа матери в современной культуре, я обнаружила, что идеи, связанные с заботой о детях, усложняются параллельно изменениям, происходящим на рынке труда. Однако моей целью не было заявить, что растить детей сегодня сложнее, чем когда-либо. Родительский труд никогда не был легким занятием, кто бы и в каких социальных условиях его ни выполнял. Так, в позднесоветское время детский досуг был бесплатным или осуществлялся за символическую плату, рабочие места были гарантированными и относительно дружественными к матерям. Но вместе с тем мои родители растили меня в условиях товарного дефицита. Бесчисленные бытовые мелочи, облегчающие жизнь сегодня, в конце 1970-х начале 1980-х годов были недоступными, моя мама стирала руками и, уходя на работу, оставляла мне «обед в подушках», чтобы я, придя из школы, могла найти еду горячей.
В начале XXI века женщины не только заботятся о детях в новых социально-экономических условиях, само материнство больше не является «женской судьбой», но становится предметом частного выбора. Необходимость выбирать идентичность и моделировать индивидуальный «жизненный проект» оказывается главной характеристикой текущей эпохи. В особенности это заметно в условиях мегаполисов, предлагающих больше возможностей, и касается, в первую очередь, тех современниц, которые встроены в новый, «гибкий» рынок труда.
Подводя итог моему исследованию, мне бы хотелось кратко затронуть проблему «выбора». В данном разделе мне кажется важным коснуться популярных риторик, связанных с необходимостью «найти себя», «свое предназначение» и «свой собственный путь», включенных в новый способ артикуляции личности. Здесь меня будет интересовать, какие вызовы встают перед частью моих современниц в связи с новым пониманием индивидуальности, профессиональной занятости и разнообразием сценариев жизни. Отталкиваясь от основных положений теории индивидуализации, сформулированных Энтони Гидденсом, Ульрихом Беком и Элизабет Бек-Герншейм, я вновь буду обращаться к автоэтнографическому материалу и нарративам моих современниц, чтобы выяснить, как процессы глобализации, протекая в постсоветских условиях, влияют на судьбы некоторых моих сверстниц.
Новая линия судьбы
К началу работы над этим проектом мне было 37 лет. Двумя годами ранее я оставила службу в офисе, чтобы написать мою первую книгу «Не замужем: секс, любовь и семья за пределами брака». Сейчас, когда я пишу финальные строки моей второй монографии, я стою на пороге своего 40-летия. Через несколько недель начнется моя учеба в аспирантуре в Великобритании. Задумывая написать «Дорогих детей», я не только хотела исследовать актуальную тему и предоставить возможность высказаться тем, кто занят самой важной на свете работой. В том числе, я намеревалась попутно разобраться со своими репродуктивными желаниями. Я рассчитывала понять, что определяет те решения, которые я принимаю, и можно ли «услышать голос собственной воли».
Вероятно, тридцать — сорок лет назад такой сценарий выглядел бы чрезвычайно экзотичным для женщины «отсюда». В позднесоветский период одобряемая женская биография виделась линейной, а ее логика непрерывной: институт, дети, работа, пенсия, внуки. Именно так я представляла себе свою взрослую жизнь, будучи советским ребенком. Однако, появившись на свет и пройдя первый этап взросления в одну эпоху, я и мои сверстницы проживаем свою зрелость в принципиально иной парадигме. Полагаю, три-четыре десятилетия назад в моем нынешнем возрасте, я с большой долей вероятности, имела бы опыт замужества, материнства и в обозримом будущем ожидала бы появления внуков. В моей теперешней ситуации я открываю новую главу жизни, которая менее полувека назад виделась бы более уместной для женщины за двадцать, но не за сорок.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 81
