Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 98
* * *
Как один из тех его представителей, для кого преступный мир был родным домом, я, естественно, решил действовать через свои каналы. Кому как не мне было знать расклад, который существовал в то время внутри сообщества. Но очень скоро понял, что иду не по тому пути.
Я знал многих авторитетных чеченцев, которые крутились в то время в Москве. К нескольким из них я и обратился в первую очередь за помощью. Ведь Гриша Грек был грозненским уркой. И все об этом знали. Но, увы! Этот довод в начале девяностых был не совсем тот, ради которого можно было «терять драгоценное время», а значит и, что самое главное, деньги.
Чеченские группировки с самого начала не признавали авторитет воров в законе. Интересной их особенностью являлось то, что они мгновенно разбивались на несколько мелких структур, быстро исчезающих из поля зрения ментов. Преступления выполнялись гастролерами, подчас даже не знающими русского языка. Выполнив задание, они исчезали в горных аулах, где найти их не представляется возможным.
В то время в составе чеченского преступного сообщества в Москве сформировались три крупные группировки: центральная группировка, которая контролировала центр Москвы и являлась головной; ее лидером был Лечи Исламов; южно-портовая группировка, которая контролировала автомобильный бизнес – магазин «Автомобили» в Южном порту; останкинская группировка, которая контролировала стоянки транзитных автофургонов (Москва – Грозный) и базировалась в гостиницах «Байкал» и «Останкинская».
Тем более, тут еще, совсем некстати, Япончик начал готовить новую войну против чеченцев. В результате только за последний месяц неподалеку от аэропорта Шереметьево-2 милиция с завидным постоянством находила мертвых кавказцев. Последний труп обнаружили две недели назад.
* * *
Как сейчас помню, в тот момент я сидел в ресторане «Будапешт», на углу ул. Петровке и проулка… Остограмившись, загрыз беленькую семгой, ни о чем не думал, лишь только наблюдал за прохожими, которые мелькали в огромном окне в разные стороны. В помещении народу почти не было. Поэтому меня сразу насторожило поведение посетителя, который, подошел к моему столику и попросил присоединиться. Да ради Бога, присаживайтесь, пожалуйста, ответил я безразличным тоном. И хоть мужичок с виду был фраеристым, нюх я все же навострил. Но, как оказалось, зря.
После того, как бутылка с моргающим «Распутиным» была выпита, мы с ним познакомились поближе.
Николай, оказался обыкновенным гражданином своей страны, которая, как и многие миллионы ему подобных, выбросила его на улицу. Каждый из тех, кто остался не у дел, пытался выжить, как мог. Николаю повезло немного больше остальных. Будучи реставратором, то бишь, музейным работником, он нашел себе работу по специальности. Разъезжал по странам, под патронажем очень состоятельных людей и оценивал то или иное художественное произведение. Если надо, покупал, а потом реставрировал. Разумеется не на свои деньги. После чего хозяин продавал вещь за более высокую плату.
Судя по его внешнему виду, и тому, как просто он заказывал «черную икорочку без масла», этот бизнес приносил ему неплохую прибыль.
Просидев в кабаке почти до вечера, Николай предложил мне продолжить банкет в его мастерской. Я, даже не раздумывая, согласился. Он был приятным собеседником, умным, образованным, интеллигентным. Немало уже успел повидать, в своих частых поездках по миру. Многие сведения мне были более чем интересны. Но главное, у него были какие-то завязки в греческом посольстве. Я не совсем понял, какие именно, но решил, что выясню это, когда мы прибудем к нему на квартиру.
Кстати, он и расплатился за меня, не принимая никакие доводы с моей стороны по этому поводу.
Мастерская реставратора оказалась обыкновенной двухкомнатной квартирой на Плющихе. Правда, дух творчества в ней присутствовал повсюду. Загрузившись по дороге провизией и спиртным, мы продолжили наше знакомство. То количество спиртного, которое мы употребили в тот день, хватило бы напиться четверым здоровым мужикам в стельку. Мы же были слегка пьяны. Так бывает. Это когда собеседник по душе, и с ним есть о чем поговорить.
Относительно завязок в греческом посольстве, Николай ни сколько не преувеличил. На следующий день я отдал ему ксерокопию паспорта Милицы и небольшое резюме. Мы договорились, что я ему позвоню ближе к вечеру. На том и расстались такими друзьями, как будто знали друг друга с малых лет.
Вечером меня ожидали приятные новости. Привыкший всегда идти по жизни окольными путями, за все платить и переплачивать, я даже не верил в то, что вопрос с визой, который стоял у меня, как ком в горле можно решить так просто. После того, как я приехал к Николаю и он все объяснил мне, я тут же отправился к Милице, прихватив по дороге бутылочку дорого вина.
Тот вечер и ночь я буду помнить до кончины.
На следующий день мы поднялись ни свет, ни заря, и отправились в Греческое посольство. Но у визового окошка Милица оказалась лишь к вечеру. Все это время я ждал ее, сначала на улице, а когда она зашла внутрь, в кафе напротив.
Всё складывалось как нельзя лучше. Для нее, как для гречанки по национальности, существовали льготы. Так что, сдав необходимые документы, уже через три дня она получила визу. А еще через день, я провожал её из аэропорта Шереметьево на родину предков.
В полдень, рейсом «Трансаэро», она вылетела в столицу Греции Афины.
Послесловие
Милица нашла своих родных. Больше того, ей и матери власти Греции предоставили гражданство. Они и сегодня живут в окрестностях Афин, где я уже успел побывать несколько раз. Но это уже совсем другая история.
Сноски к рассказу «Оракул»-2
Бозар – размеренная, спокойная беседа. Не следует путать со словом «базар».
Был у хозяина – находился в местах лишения свободы.
В крайняк – в крайнем случае.
Втыкала, ширмач – карманный вор.
Втык по вызову – особый способ воровства, применяемый карманными ворами.
Гашник – потаенное место.
День летный, день пролетный – во времена СССР, в местах лишения свободы, в штрафном изоляторе, кормили через день.
Домушник – квартирный вор.
Жирного фраера – богатого человека, потенциального потерпевшего.
Остограммившись, загрыз беленькую – выпив сто граммов водки, закусил…
Заточковать – зафиксировать.
Килешовка – перевод из одного помещения в другое. Как правило, этими помещениями являются тюремные камеры, корпуса и т. д.
Козьим законам – законам, по которым живут лагерные активисты.
Коновал – в местах лишения свободы – медбрат, фельдшер. На эти должности обычно подбирают осужденных, не имеющих никакого отношения к медицине. Главным критерием отбора служит сотрудничество с администрацией ИУ.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 98
