— Думаю, да. И он приходил исключительно в те дни, когда внизу давались концерты. Я пытался разглядеть, кто это, через щели в полу, но безрезультатно.
— А ты прислушивался к шагам того неизвестного? Это был мужчина? Или скорее женщина? Какой-нибудь легкий худышка? Или, наоборот, грузный толстяк?
— Вот этого я действительно не знаю. Во всяком случае, это был не толстяк. Ну и скорее всего этот парень снимал обувь перед тем как передвигаться по чердаку. А вообще он подходил каждый раз к одному и тому же месту. Как-то я проверил — и обнаружил там тайник.
— Ты нашел тайник?!
Еннервайн уже не мог удержаться на месте. Он с кряхтением слез с кровати, набросил на себя халат в мелкий цветочек и сел рядом с мальчишкой за журнальный столик. Не обращая внимания на свою больную ногу, на царапины, шрамы и порезы, а также на взыгравшую вдруг подагру, гаупткомиссар затаив дыхание слушал рассказ Паули. В приоткрытую дверь заглянула медсестра и спросила, какого размера должна быть цветочная ваза. Еннервайн едва ли не затопал на нее ногами.
— Да, это и впрямь был классный тайник, просто гениальный. Один из лучших, самых неприметных тайников, какие только можно себе представить.
— Ты посмотрел, что там внутри?
— Конечно. Флешка с зашифрованными данными. Я тут же скопировал для себя ее содержимое. Старый добрый принцип Керкгоффса! Работает безотказно: с ним файл уже не файл, а неприступная крепость. И вдруг какой-то халтурщик… Нет, вы только представьте себе — отличная шифровка, огромные затраты усилий, и вдруг такая грубая ошибка…
— Постой-ка, Паули. Неужели ты хочешь сказать, что тебе удалось сделать то, чего не смог ни один крутой компьютерщик из Федерального ведомства уголовной полиции, то есть расшифровать колонки цифр?
— Вообще-то это невозможно, но ведь я же говорю: как можно быть таким тупицей! Столько безумных хлопот с этой флешкой, и ведь надо же нарушить шифровку актуализацией данных!
— То есть?
— Зашифрованный файл, естественно, неприступен, его просто так не взломаешь. Однако если владелец периодически обновляет информацию, то можно сравнить версии и в результате найти ключ. Так учит старый добрый Керкгоффс. Часть записей я расшифровал и посмотрел, что там внутри.
Еннервайн недоверчиво покачал головой.
— Ну и что же ты увидел?
— Честно говоря, ничего особенного. Мне казалось, раз кто-то создает вокруг этой флешки столько сложностей, то на ней должно храниться либо крутое нелегальное порно, либо снимки военных объектов, либо копии промышленных патентов, либо пароли для доступа к счетам в швейцарских банках…
— Ладно, Паули, кончай эту пытку! Говори быстрей, что там было?
— Банальные виды Италии — похоже, фоторепортаж из чьего-то отпуска. Сплошные церкви, пляжи, отдыхающие. Все аккуратно подписано, где и когда снято. И нет абсолютно ничего такого, из-за чего надо так усложнять себе жизнь!
— А где копия файлов с флешки? У тебя дома?
— Я не такой дурак. Я сохранил их в своем электронном почтовом ящике. Если у вас случайно найдется ноутбук с выходом в Интернет…
39
Супруга кровельщика Роза Ленер, негласная вдовушка из сказочного домика в лесу, снова упражнялась в подсчетах. Сто процентов, семьдесят процентов, двадцать пять процентов. Всю дорогу она шла пешком — это давало возможность еще и еще раз обдумать свое непростое решение. Погода была безупречной, небо припудривали лишь считанные облачка. Роза сделала большой глоток воды из бутылки. Итак, она познакомилась с мужчиной, с пожилым мужчиной, следовательно, у нее снова нашлось что подсчитать. Этот человек занимал куда более высокое положение на социальной лестнице, чем какой-то кровельщик. Роза хотела выйти за него замуж, но для этого ей нужно было, чтобы Макс умер окончательно, то есть и на бумаге тоже. И Розе требовалось похоронить его по всем правилам, но ведь для похорон в первую очередь нужен труп. Поэтому она и отправилась пешком в двадцатикилометровое путешествие от своего ведьмина домика до знакомого холма, с вершины которого виднелись владения Гразеггеров. Роза пригляделась внимательнее. Когда же она заходила к ним в последний раз? Очень, очень давно, счет идет на десятилетия. И с тех пор здесь мало что изменилось.
Конечно, вдова могла позвонить, однако сочла это слишком рискованным — люди ее поколения предпочитали не обсуждать щекотливых вопросов по телефону. Также можно было написать письмо, послать факс или и-мейл, однако столь важные темы разумнее всего обсуждать при личной встрече. Ей казалось, что она выбрала довольно удачный момент для появления в доме Игнаца и Урзель. Курорт гудит от последних событий, весь мир говорит о происшествиях в концертном зале, поэтому вряд ли кто-то обратит внимание на маленькую сухонькую немолодую женщину, которая пришла в похоронную фирму осведомиться по совершенно определенному вопросу. Тут, в округе, ее не знал ни один человек — со дня смерти Макса она не показывала здесь носа. Кроме того, Роза сдержала обещание не посещать кладбища. Да-да, она выполнила все условия, о которых они договорились пятнадцать лет назад, так что имеет право попросить Игнаца о последнем, и в самом деле последнем одолжении.
Спешить ей было некуда. Дом, под крышей которого много лет располагалась похоронная фирма, с достоинством подставлял бока неистовому полуденному солнцу. За ним эффектно высилась гора Крамершпиц. На косогоре сильно разрослись сосны и ели, балкон, возможно, выкрашен другой краской, но в остальном здесь мало что изменилось. Роза Ленер хотела наконец выйти замуж и никогда больше не ломать голову в расчетах, на какую пенсию она может претендовать — на «малую» или «большую» вдовью. Брак с немолодым… нет, пожилым… нет, старым-престарым господином, из которого просто песок сыплется, окупится на двести тридцать процентов. Когда он сыграет в ящик, Роза навсегда забудет о финансовых проблемах — но прежде всего надо отделаться от Макса, фиктивного Макса, существующего только на бумаге Макса, которому каждый месяц перечисляют пенсию. Теперь Макс должен умереть официально. И тут не обойтись без помощи Игнаца. Вдова спустилась с холма. Интересно, не заросла ли еще потайная тропа, которая вилась когда-то за домом?
40
— Гляди, гляди! — сказала мужу туристка, указывая палкой для скандинавской ходьбы на парящий в синем небе предмет. — Дельтаплан!
— Это не дельтаплан, а параплан.
— Ладно, не важно, но почему он вертится как бешеный вокруг своей оси?
— Наверное, им управляет какой-нибудь новичок.
Но парапланерист был вовсе не новичок, как раз наоборот. Флавио Спаланцани, племянник главаря мафии, выписывал кренделя специально, чтобы высмотреть определенный дом в кварталах курортного городка. Бандит обернул снайперскую винтовку курткой, чтобы оружие не так бросалось в глаза. Он выехал сюда, едва забрезжил рассвет, и снова проделал весь неблизкий путь от Италии до Баварии, а синий проблесковый маячок помог ему преодолеть те места, где простой турист, возвращающийся из отпуска, обычно стоит в глухой пробке. Прибыв в место назначения, Флавио достал из багажника параплан и первым же рейсом фуникулера поднялся на вершину горы Остерфельдеркопф, величавый двухтысячник. Оттуда он пустился в полет на параплане, проплыл над Кройцеком, уверенно добрался до долины Лойзахталь, над которой достал свой старый добрый армейский бинокль — и выронил его к чертовой бабушке. Ладно, ничего не поделаешь, можно обойтись оптическим прицелом винтовки, работающим безупречно.
