Книга Гороскоп птицы Феникс - Дарья Донцова

Через три дня из командировки вернулась Нина и забрала домой Романа Борисовича с Антониной.

– Чхуня ничего не ела, – сказала я Еськиной, – мы возили ее по докторам, лечили у собачьего психотерапевта, но толку нет.

– Да? – изумилась Нина. – Тося не выглядит больной, она даже потолстела.

– Вот уж действительно удивление, – вздохнула я. – Понимаешь, моим мопсам предложили демонстрировать одежду, а дизайнер, которая ее шьет, решила пригласить и Тосю…

– Очень мило, – перебила меня подруга.

– Вчера у нас была примерка, – продолжила я, – и Фира с Мусей прекрасно влезли в готовые платья, а на Тосе оно не застегнулось – собачка прибавила в объемах. Но она точно ничего не ела, мы же видели. Как это возможно? Я очень за ее здоровье беспокоилась, наняла зоопсихолога, но он не помог. Вот, посмотри, у Тосеньки брали анализы, они идеальны. Есть лишь маленькая проблемка, вот этот показатель. Ветеринар сказал, что Антонина лопает много мяса, похоже, жирного, рекомендовал посадить ее на диету. Но повторяю, чихуахуа, живя у нас, ни разу не прикоснулась к корму. Я ничего не понимаю! Вообще!

– Сегодня же займусь поиском других докторов, – заявила Нина. – Вот, держи, привезла тебе подарочки, сплошная санкционка: колбаса из Италии, сыр моцарелла.

– О, спасибо! – обрадовалась я. – Обожаю моцареллу, но хорошей теперь днем с огнем не найти.

– Хамон не потащила, – продолжала Еськина. – Подумала, что вы, наверное, еще ту ногу, которую я до отъезда передала, не съели. Поеду через месяц в Испанию и…

– Хамон? – перебила я. – Какой хамон? Где хамон?

Нина всплеснула руками.

– Лампа, да ты что?! Я же тебе перед отъездом сказала: «Привезут Тоню, вещи Романа Борисовича, а еще от меня пакет, там вкуснейший хамон прямо из Мадрида, только не клади его в холодильник, держи при комнатной температуре». Неужели не помнишь?

– Нет, – растерялась я, – совсем из головы вылетело. А вот сейчас вспомнила! Точно, приезжал от тебя мужчина, отдал пакет и…

Я поспешила в кладовку, где у нас хранятся запасы продуктов.

– Вот же упаковка! – обрадовалась прибежавшая за мной Нина. – Лежит на нижней полке стеллажа. Лампа, как ты могла ее не заметить?

– Захожу сюда далеко не каждый день, – начала оправдываться я, – беру, допустим, кило гречки, оставляю на кухне. В этот чулан со дня твоего отъезда я не заруливала. Вот и хорошо, зато хамон остался цел. Ну-ка, иди сюда, моя любимая сыровяленая ветчинка…

Я наклонилась, засунула руку в пакет с красной надписью Madrid и вытащила… большую, дочиста обглоданную кость.

– Вау! – захохотала Нина. – Выходит, ты забыла про вкуснятину, а Тося нет! Антонина умная, хитрая, она потихоньку в кладовку бегала, хамон жрала. Не надо ее к врачу тащить, ясно теперь, почему чхуня кормом пренебрегала. Кто ж его станет есть, если рядом хамон. И анализ крови правильно показал – Тося лопала много мяса с жирком. Ой не могу! Лампуша, выброси кость. Что ты на нее так смотришь? Аха-ха-ха!

Я молча понесла то, что осталось от деликатеса, к помойному ведру. Хорошо, что Нина не знает, сколько денег взял за свои услуги зоопсихолог Сергей, который регулярно приезжал к нам лечить Антонину от полного отсутствия аппетита. Значит, хитрая собачка, пообщавшись с душеведом, кралась к кладовке, которую легче легкого открыть, толкала головой створку и лакомилась от души хамоном. Вот откуда взялся на кухне кусок вяленого мяса, который я однажды обнаружила: Антонина его уронила.

Я посмотрела на Мусю и Фиру, которые, стоя у мусорного ведра, резво вертели хвостами-бубликами.

– А вы, мопсихи, не учуяли, что от приятельницы вкусно пахнет ветчиной?

– Твои красотки тюхи! – веселилась Еськина. – А Тося воровка на доверии! Ой, давно я так не смеялась…

– Нинуша, мы же поедем домой? – спросил Роман Борисович, входя в кухню.

– Да, папочка, – кивнула дочь.

– Слава богу! – обрадовался профессор.

– Вам у нас так не понравилось? – огорчилась я.

– Дорогая Лампа, мое пребывание в вашем доме было прекрасным, – торжественно объявил Еськин-старший, – примите мою глубочайшую благодарность. В предисловии моей книги про гнев будет указано, что госпожа Евлампия Романова оказала неоценимую помощь автору, прекрасно организовав его быт.

Я изобразила восторг:

– Спасибо! Это огромная честь для меня!

– Еще я должен отметить, что очень едкие глазные капли оказались действенными, – продолжал Барабан Сосисович, – у меня определенно улучшилось зрение. И к пармезану я теперь отношусь иначе, он мне даже стал нравиться.

Нина округлила глаза.

– Папа, ты ел сыр? Чудеса!

Еськина повернулась ко мне.

– Отец терпеть не может этот продукт, всегда говорил, что его от пармезана тошнит. И о каком лекарстве идет речь?

– О капельках, которые ты оставила ему в холодильнике, – напомнила я. – Перед отъездом велела мне не забывать про них, а потом обязательно угощать папу сыром.

Нина издала смешок.

– Пойду сложу книги, – сказал профессор, выходя в коридор. – Повторяю, Нина, новые капли замечательные!

– Ну надо же, – рассмеялась подруга, – три года ему лекарство подбирали, все перепробовали, никакого эффекта не было. И тут ты стала использовать капли для собак, а те – ура! – подошли.