Когда ты плавишься – в тебе я растворяюсь,Когда я таю,То в меня ты проникаешь.И новый сплав из вещества любвиУ нас двоих бурлит в кровиТы не такой, как был,И я теперь другая.Что будет с нами утром, я не знаю:Когда остынем, мы срастемся навсегда,Или расколемся мы надвое тогда?Но если завтра от меня ты отвернешься,Заставлю я тебя понять,что от меня не увернешься!и окажусь я у тебя внутри,что ты не делай, что не говори!
Выключив компьютнер, Соня поспешила вернуться. Клод уже лежал на кровати, мечтательно заложзив руки за голову.
– Я намереваюсь принять ванну – одна, – сказала ему Соня. – Это будет первый раз здесь.
– Боюсь, что воды нагрелось недостаточно бойлером для ванны. Но ты можешь принять ее после того, как я тебя оближу снизу доверху.
Как кошка котенка? Рассмеялась Соня, стягивая одежду.
– Нет, как мужчина любимую. Наш секс урывками недопустим в медовый месяц. Я должен любить тебя по инструкции из женских романов. Начать с шеи, перейти к губам, потом на очереди соски и промежность.
– У меня другие эрогенные зоны. Но если хочешь, можешь помять мне попу и поцеловать позвоночник. Но начни с мочек ушей.
Я начну тебя лизать с шеи под волосами, потом доберусь до ушей, и, помоги мне боже успеть облизать твою чудесную попочку, выдержать, не кончив, обработку шершавым языком нежнейшей груди и живота. Боюсь сломаться на клиторе. Тебя в такие моменты начинает бить озноб, и ты приказываешь мне прекратить пытку.
При этом Клод лежал с Руками за головой и будто мечтал вслух, глядя смеющимися глазами на то, как Соня потягивается грациозно и оглядывает в зеркале шкафа те места, о которых он говорит.
– Ладно, я готова к зализыванию душевных и физических ран.
– Но физических у тебя нет!
– Разве ты не заметил шрам в виде розы на спине? Его нанес мне муж, желая убить меня, чтобы я не рассказала, как и почем он убил моего первого любовника, к которому сам и послал – для дефлорации.
Глаза Клода перестали смеяться. Он уложил севшую к тому времени на кровать Софью с спиной к себе и начал лизать шрам. Но потом в голове у него помутилось от горьковато-сладкого запаха ее кожи, он, как и обещал, облизал шею и уши. Соня повернулась к нему и, подтянувшись за спинку кровати, накрыла ему лицо расходящейся в стороны грудью. Муж стал сферически целовать ее. Соня забыла прошлое, забыла будущее. И, так и не дав любимому осуществить весь свой план, оседлала его и так начала двигаться, что он неподабающе заохал, заскрипел зубами. И прижал снова ее грдь к своему лицу, чтобы заглушить вырывающиеся звуки.
Соня слезла с его члена и стала его массировать животом. Клод свалил ее на кровать и, не смотря на дикуюэрекцию, стал лизать промежность меду ног, пока Соня не задрожала крупной дрожью и сквозь сжатые зубы не проговорила:
– Если ты сейчас меня не возьмешь, я выкину все женские журналы и романы.
Клод застыл на секунду. И вонзился в нее, водя смычком по натянутым струнном. И звуки извлекались из Софьи то писклявые, то басовитые, перешедшие в крик и рыдания со слезами.
– Я уми-и-и-раю.
Но Клод все продолжал и продолжал, пока весь не затрясся и не рухнул на Соню, как убитый.
Соня его сместила с себя.
– Спи. А я приму ванну.
– Извини, я не присоединюсь, – выдохнул Клод, – я уже искупался в тебе.
Соня пустила воду в ванну. Налила туда ароматную пену. Она хотела, чтобы ночь на яхте была красивой словно сцена из романа. Все же у них медовый месяц. И нужно танцевать, фотографироваться, пить шампанское под звездами. Пусть все это банально, но так хочется все это получить. Хотя и без этого все эти дни – такие тягучие, сладкие и насыщенные ароматами моря, секса, цветов. Сценарии, которые сочиняют Ангелы – лучше человеческих. Ангел Сони был польщен ее оценкой снов. И решил ей преподнести сегодня сюрприз на день рождения ночью. Но боялся поскольку Соня одела для вечеринки то самое чудесное платье, которое было на ней во время свадьбы в Москве и полета в Австралию, по тому, как снова был ослеплен ее красотой. Жена снова сделала прическу, высоко заколов волосы и накрасив и без того огромные синие глаза, Ангел посетовал коллеге, что сна у этой пары ночью явно не будет.
И ошибался.
Когда Соня под руку с атлетом мужем, одетым в голубую рубашку, расстегнутую до пупа и самые красивые блеклые джинсы, на которые только и был способен гений дизайнера Тома Форда взошли на борт, зазвонил телефон у Сони. По этому поводу она вспомнила, что – забыла его отключить. С удивлением она увидела на экране имя Влада. Но тут же подумала, что, наверное, он помчался в дареную квартиру и хочет поделиться впечатлениями или там возникла какая-то проблема. Она ответила на звонок, собираясь сразу уличить парня в том, что он помчался в квартиру. Но голос его ворвался резко в ее ухо словами:
– Не называй меня по имени, тебя снимает на камеру и прослушивает Илларион.
– Здравствуй, Тая, – быстро подстроилась Соня, сделав вид, что говорит с подругой из Москвы, – Как там съемки?
– Мне позвонил отец и попросил записать на компьютер сцену вашей ночи на яхте. Он велел кому-то установить там камеру. И мне привезут запись завтра, я должен ему ее выслать. Я на него наехал: вы мне подарок, я вам – гадость. Но он разозлился, сказал, что окольными путями оплатил мне эту квартиру, вернув тебе деньги за джин. И еще раньше – заставив бывшую свекровь отказаться от претензий на квартиру в Москве. Он просто хочет поразвлечься под эту запись со своей подружкой, ничего более. И запретил мне вас предупреждать, иначе всем не поздоровится. И я не получу деньги на создание протеза в реале. Так что сделайте вид, что вам что-то помешало и к моменту близости уезжайте домой. Я не знаю, где еще, кроме спальни установлены камеры, так что не рассказывай ничего Клоду о моем звонке.
Соня попрощалась и отключилась. Клод увидел, как она озадачена и растеряна.
– У Таисьи проблемы со съемками?
– Да, весь фильм снят. Но теперь, когда я написала текст, а вы с Владом синтезировали музыку, текста мало на сцекну, просит написать еще и женский рэп-монолог.
Клод остановил ее речь поцелуем. И снял со толика, накрытого на палубе, два бокала шампанского.
Небольшой оркестр, расположившийся туту же, играл лунную сонату. Над морем сгущались сумерки, бледный таящий силуэт надкушенной Луны уже был виден, но вода все еще была яркой от заката, так что до романтической лунной дорожки еще было время.
Клод обнял Соню и стал ее кружить, вынув ее из туфель на каблуках и поставив ее ножки на свои ботинки. Она просто легла ему на грудь и стала целовать ухо, а потом прошептала на хо мужу.
– Надо скрыть, что мы в курсе. Это звонил Влад. Его отец установил камеру на яхте – хочет увидеть постельную сцену в нашем исполнении. Клод возмущенно остановился и уже открыл рот, чтобы прокричать Иллариону свое «Ф». Но Соня впилась ему в губы. Потом сказала в прямо в рот мужу, чтобы со стороны это выглядело продолжением поцелуя:
