Переводчик перевел вопрос вьетнамцу, но тот словно и не услышал его. Привстав на цыпочки, он во все глаза смотрел на Наталью, которая, склонившись над деревянной лавкой у плетня, рассматривала стоявшие на ней и чудом уцелевшие во время перестрелки глиняные горшки, расписанные национальными узорами.
– Чего это с ним? – удивился Тоберман.
Вьетнамец что-то бегло протараторил.
– Он говорит, сэр, – перевел Марсо, – что у высокой стройной белой мэм очень красивые волосы. И еще говорит, что до сегодняшнего не видел ни у одной женщины таких больших… – Переводчик замолчал и потупился.
Привлеченная внезапно наступившей тишиной, Наталья вскинула голову и, увидев обращенные к ней взгляды мужчин, сообразила, что забыла застегнуть пуговицы, и теперь все с интересом рассматривают ее полубнаженную грудь. Она смутилась. Том наградил ее ироничной улыбкой, от которой Наталью словно током пронзило. Справившись со смущением, она быстро привела себя в порядок. Вьетнамец по-прежнему таращил на нее глаза и беспрерывно что-то лопотал.
– Не переводи пока, Марсо, – рассмеялся Тоберман, – нам сейчас и без перевода все понятно.
– У узкоглазых-то дамочек и посмотреть не на что, – поддержал его Джонс, – так, кнопочки какие-то. И с лупой не разглядишь.
– Отставить шуточки, – оборвал обоих Том, видя смущение Натальи.
– Мэм, вам бы не по джунглям с нами ходить, а на подиуме выступать с такой сногсшибательной фигурой, – решил реабилитироваться в глазах Натальи Тоберман. – Ту же форму военную, например, демонстрировать. Мерилин и все эти «мисс Америки» на вашем фоне отдыхают, однозначно!
– Я зарабатываю на жизнь по-другому, лейтенант, – ответила Наталья, увязывая волосы тугим узлом. – И очень люблю свою работу. Хотя насчет формы согласна: в американской я ощущаю себя намного комфортнее, чем в советской.
– А моя Пэтти ест слишком много гамбургеров, – непритворно вздохнул Тоберман, – и от былой пушинки-тростинки остались лишь воспоминания.
– Марсо, я дождусь когда-нибудь ответа на свой вопрос? – вспомнил Том о командирских обязанностях. – Или мы будем обсуждать достоинства Натали Голицин и Пэтти Тоберман до скончания века?
– Простите, сэр, отвлекся. Пленный утверждает, что пока сидел у колодца, мимо него прошли вооруженные соотечественники числом не более десяти. Несли с собой нескольких убитых. Из вооружения заметил у них только АК-47, гранатомет и гранаты. Ушли они вон за тот холм. – Марсо махнул рукой в сторону указанного пленником холма.
– Достаточно, – кивнул Том переводчику и озвучил свое решение: – Отправим его с вертолетом в Сайгон. Возможно, тамошние дознаватели еще что-нибудь из него вытрясут. Уведите, – приказал Джонсу. – Что в доме? – спросил у Скрыпника.
– Ничего подозрительного, сэр. Старуха рис варит.
– Ладно, зайдем и мы на нее посмотрим.
Вслед за майором в дом прошли Тоберман и Наталья. Окинув опытным взглядом хозяйку жилища и само жилище, Том уверенно прошагал к маленькой двери в дальней от входа стене и рывком распахнул ее. В полутемной комнатушке, прижавшись друг к другу, стояли старик, еще одна старушонка и двое ребятишек.
– А остальных членов семьи гуки, надо полагать, увели с собой, – задумчиво проговорил майор. Вернулся обратно, подошел к висевшему над огнем котлу с рисом. Усмехнулся: – Тут не только на шестерых, но и на полсотни ртов хватит. Выходит, все-таки кормят здесь вьетконговцев.
– Может, бабушка про запас варит? – Наталья посмотрела на жавшихся к старикам испуганных ребятишек, и ей стало их жалко.
– Док, рис при такой жаре долго не хранится, – отрезал Том. – Это тебе не супермаркет в Майями с холодильниками и кондиционерами. Здесь рис варят и сразу съедают. – Он повернулся к вьетнамцам. Наталья затаила дыхание. – Арестовать! – приказал Том подчиненным. – Всех четверых.
– Но, Том…
– И отправить в лагерь для перемещенных лиц. – Он словно и не заметил ее робкой попытки вмешаться. Потом все-таки повернулся к ней. Взгляд был серьезным, но без раздражения. – Жалко их, да? Ну так пойдем, сейчас перестанешь жалеть. – Том взял ее за руку и вывел во двор.
Следом Тоберман вел стонущих старика и старуху, а успевший вернуться от вертолета Джонс тащил упирающихся плачущих детей.
– Дом поджечь! – приказал Том Скрыпнику.
– Есть, сэр.
– Том…
– Помолчи. Всем отойти!
Когда пламя взметнулось над крышей, один за другим начали раздаваться взрывы. Много взрывов. Вьетнамцы разом притихли.
– Что это? – недоуменно посмотрела на Тома Наталья.
– Это патроны, Нэт, – ответил он спокойно. – Их дом служил для ВК арсеналом. ВК пополняли здесь запасы патронов, чтобы убивать нас. Нас, Нэт! Тебя, меня, рядового Мэтьюза, которого мы только что отправили в госпиталь! Тебе все еще жалко их? – Она опустила голову, промолчала. – Здесь война, Нэт, а не место для причитаний.
– Я знаю, – ответила она негромко. – Только не могу никак к ней привыкнуть. Не получается.
– Постарайся, Нэт. Если хочешь в этой войне уцелеть.
– Сэр, мы тут монаха нашли! – Скрыпник подвел к Тому молодого человека в желтых буддистких одеждах. Тот испуганно озирался по сторонам и как-то странно морщил нос, отчего напоминал зверька, принюхивающегося к новой территории. – В пещере от ВК прятался, – продолжил Скрыпник. – Говорит, коммунисты монахов не жалуют: чик по горлу – и поминай, как звали. Вот и унес от них ноги. Отшельником в этих местах жил. А как нас увидел – сразу выполз. Давно, говорит, поджидал. И еще говорит, что знает, где спрятались ВК.
– Видел, видел, сэр, знаю, – дребезжащим голосом подтвердил монах по-английски.
– Вообще-то, сэр, он тут много информации о ВК насобирал. – Дейв вручил Роджерсу скрученные листки бумаги. – Все их передвижения зафиксировал. Спрашивает, можем ли мы его за это на юг, к сайгонской братии переправить? Очень уж боится ВК. Да и страшно ему тут одному…
– В Сайгон, значит? – уточнил Том.
– Да, да, сэр, в Сайгон хочу, – юноша молитвенно сложил руки на груди. – Я все скажу, что знаю.
Том развернул листки, бегло просмотрел их и передал Тоберману: – Отошли это в дивизию, лей. – Повернулся к монаху: – Ладно, отправим тебя в Сайгон. С первым же вертолетом отправим. – Перехватив удивленный взгляд, которым тот сопровождал каждый жест лейтенанта, спросил: – Джек, а чего это он на тебя так пялится?
– Сам не пойму, – растерянно ответил Тоберман.
Монах что-то сказал на своем языке.
– Он говорит, сэр, – с улыбкой перевел Марсо, – что никогда раньше не видел, чтобы на руках росли волосы.
Все загоготали и дружно уставились на открытые до локтей руки лейтенанта: из-за жары он закатал рукава рубашки кверху.
– Да что ж это за люди-то здесь такие дикие? – возмутился Тоберман. – Один женщину нормальную никогда не видел, другой – мужика нормального… Они тут все чокнутые, ей-богу! Может, мне ему показать, где у меня еще волосы растут?
