Возможно. Несмотря на все мои попытки вернуть себя к нормальной жизни, у меня по-прежнему остается множество вопросов. Недавно я пыталась вспомнить то, что говорил Влад, и отделить разумные идеи от бредовых. Мне стоило взять его идиотскую записную книжку, когда он предлагал ее мне.
— Тогда что я такое?
— Ты Софи, — отвечает Джеймс. — Это единственное, что имеет для меня значение. И единственное, что имеет значение для кого-либо еще.
— Как ты думаешь, другие вампиры останутся?
— Марисабель уже уехала.
— Что?
— Да, уехала несколько дней назад. Она сказала, что здесь слишком много воспоминаний и что она хочет наконец-то попытаться пожить самостоятельно.
— Но куда она пойдет? — спрашиваю я.
— Она сказала, что придумает что-нибудь.
— Значит, остаются Виолетта с Невиллом?
— Виолетту отсюда и палкой не прогонишь. А у Невилла сейчас какая-то роль в мюзикле. В «Трое», что ли. Не помню. Он очень взволнован.
Даже странно, насколько я рада слышать, что Виолетта останется. Хотя это значит, что проблема с Нилом все еще... ну, впрочем, это проблема Нила.
— А что насчет Влада?
— Он мертв, Софи.
— Знаю. Но неужели люди в школе не будут интересоваться, куда он делся? — спрашиваю я.
— Нигде не осталось никаких записей. Влад с помощью силы убеждения заставил всех думать, что он должен быть здесь, а я смогу убедить их в том, что его здесь быть не должно. И к тому же, у него ведь нет родителей, которым можно доложить о том, что он прогуливает.
— А ты остаешься? — спрашиваю я. Хотя все говорит в пользу этого, мне просто необходимо, чтобы он сам сказал мне это.
Джеймс смотрит на меня потемневшими глазами. Лицо у него тоже потемневшее — наверное, потому, что сейчас вообще-то полночь. Но глаза его темнее. Клянусь.
— Куда мне еще идти? — тихо произносит он.
— Не знаю. Я подумала, вдруг ты захочешь уйти от... воспоминаний.
Он смотрит на небо, на звезды над головой.
— Когда я вернулся, мне казалось, что если я перееду в свой старый дом, то это будет так, словно... словно я исправил что-то. Я думал, мне будет казаться, что ничего не изменилось. А потом, когда я не почувствовал этого, я возненавидел этот дом. Я возненавидел каждый его кирпич и каждый камешек. Но теперь это уже неважно.
— Почему?
Он пристально смотрит на меня.
— Потому что когда я с тобой, я по-прежнему чувствую себя самим собой. И мне кажется, что этого вполне достаточно.
Его признание приводит меня в восторг — я не знаю другого слова, которым можно описать это чувство, — и это вызывает несколько технических проблем на пути между моим мозгом и ртом. Но, может быть, это потому, что теперь мне не нужно говорить. На этот раз у меня не возникает проблем с выражением своих эмоций. Я промахиваюсь со своим поцелуем немного к юго-востоку от цели, но Джеймс, повернув голову, исправляет мою тактическую ошибку. Конечно, это не идеальный поцелуй. Конечно, его губы прохладнее, чем губы среднестатистического парня, и, наверное, он мог бы без труда поднять меня на одной ладони. Но при данных обстоятельствах — очень странных обстоятельствах — я думаю, что это счастливейший конец.
И знаете что? Целоваться на крыше — это просто фантастика.
БлагодарностиЭта книга не появилась бы без помощи команды удивительных людей, среди которых Кристина Хоупкер, самый первый наш чирлидер и официальная крестная; Меган Дине, которая была не только замечательным критиком, но и выдержала больше обедов, за которыми главной темой беседы было «Вампиры и книги про них», чем кто-либо другой; Линдси Рибар, чей энтузиазм и опыт бесценны; Прити Чиббер, будущая звезда издательского дела (ты у меня дождешься!); Эмми Спалдинг, щедрый даритель зажигательных бесед в гугл-чате, и Дженни Джексон, без чьего терпения и понимания эта книга никогда не была бы опубликована. Не говоря уже о других страшно интеллектуальных читателях ранних редакций, среди которых: Лаура Бретт, Тина Брилей, Линдси Каддебек, Маара Дэбришус, Эмили Гиглиерано, Марджори Хакала, Марисабель Хоупкер, Молли Джекобе, Алайя Джонсон, Лаура Ланкастер, Крис Лох, Робин Келлер, Лиз Кис, Крисси Маркум, Джессика Сисон и Ники Вуд.
Я бесконечно благодарна команде HarperTeen: Эрике Суссман, самому талантливому редактору, которого только можно пожелать; Тайлеру Инфингеру, чья помощь, я уверена, была гораздо больше, чем мне известно; Элисон Клаптор, дизайнеру сногсшибательной обложки, и Джессике Берг, превосходному выпускающему редактору. Через Левин Гринберг я хочу передать благодарности Бет Фишер, которая помогла доставить Софи в Германию и Россию, и Виктории Шкурник, самому прекрасному в мире боссу и еще более прекрасному агенту. И наконец, миллион миллиардов благодарностей Сью Робинсон, больше известной как мама, которая не только бесконечно меня вдохновляла, но и записывала мои рассказы, когда мне было четыре года, и ни разу не вычеркнула из рукописи взрывающегося рождественского гуся, а также Гэри Робинсону, или папе, который не только читал мои подростковые романы про вампиров, но и первым помог их закончить.
Ребята, вы — супер.
