– И что же потом?
– Я выстрелил из своей винтовки, броневик загорелся, мы с Финштейном погрузились в его «фаэтон» и вот, – Джим развел руками, – приехали к вам, а вы вон как нас встречаете… Пожрать дадите? Мы с утра только сухой паек жевали.
– Дадим, у нас как раз обед приготовлен, – кивнул старший. – А где же ваше снаряжение, одежда – то, что было на вас?
– Осталось на заброшенной фабрике под присмотром Боно – это наш знакомый бродяга, правда, я в нем не уверен, он постоянно пьет всякую дрянь и видит галлюцинации.
– Это хорошо, что вы так подробно все рассказали. Если в полиции Тико знают о вашей схватке с броневиком, мы можем это проверить. Что за броневик был, кстати?
– «Сарацин».
– Серьезная машина.
– И раз уж у вас есть свои люди в полиции Тико, можете узнать и о желтом «фаэтоне», которым мы несколько раз таранили полицейские машины.
– Хорошо, это тоже немаловажно. Чем больше разных деталей, тем лучше.
– А еще в пригороде Риона Джим сбил вертолет, – пробормотал Тони.
– Сбил вертолет? – переспросил старший. – Но зачем?
– Они заходили прямо на нас – со стороны солнца, на подвесках две коробки НУРСов, а мы как раз остановились посреди городка – Финштейну приспичило отлить. Так что выбора у нас не было.
– Боюсь, про вертолет мы ничего не узнаем, – сказал Федор. Он успокоился и уже не выглядел таким напряженным. – Скорее всего, это машина контрразведки Тильзера, полиция об этом ничего не узнает.
– Полагаю, там могли быть свидетели, раз они остановились посреди городка, – вмешался в разговор занимавшийся с Тони врач.
– Это так, – согласился старший. – Как назывался городок?
– Э-э… Чакона.
– Нам не составит труда под видом полицейских расспросить жителей.
– В основном это были мальчишки – лет шести-семи, – вспомнил Джим.
– Расспросим мальчишек. – Старший посмотрел на часы. – К сожалению, мне нужно ненадолго уехать, будем считать, что пока мы заключили перемирие – до окончания проверки. Вы должны понимать…
– Мы понимаем, – сказал Джим.
– Вот и отлично. Пока за вами будут присматривать, за пределы комнаты вам выходить нельзя, принять ванну – пожалуйста.
– И кофейку бы… – простонал Тони.
– Только после компрессов, – сказал врач.
Тони согласно кивнул.
67
Восстановлением Тони занимались в полную силу – судя по всему, его уже признали за своего, ведь вряд ли вражеского агента стали бы доводить до такого состояния, чтобы отдел «Р» поверил ему. Правда, старший, его звали Боб Моран, все же спросил врача:
– Билл, а не могли его специально так обработать, чтобы мы его пожалели?
– Видите ли, сэр, состояние его таково, что я не уверен, выживет ли он. Думаю, если бы его сознательно уродовали, постарались бы обойтись косметическими ранами, синяками, здесь же повреждения слишком серьезны.
– Спасибо, Билл, ты меня успокоил.
Джим договорился с охранявшими его Федором и Генрихом, что ему отдадут КПТ без патронов.
– Это слишком важное и дорогое оружие, парни, чтобы просто так оставить его пылиться. Все, что мне нужно для ухода за ним, – «битол-А» и чистая ветошь.
Охранники пошли Джиму навстречу. Помимо ветоши и специального масла, он получил одежду и после душа с удовольствием переоделся во все чистое.
– Мы с Тони до сегодняшнего дня даже ботинок не снимали, – признался он, принимаясь за кофе с пирожными. Они были не совсем свежими, однако Джима это не волновало: после дней, проведенных в скотских условиях, хотелось немножко тишины, сухих носков и пирожных.
После еды Джим принялся за поверхностную чистку КПТ, но лишь после того, как его охранники пообещали не заглядывать ему через плечо. По инструкции новое оружие требовалось держать в секрете.
Скоро стемнело, и Джим лег спать, напротив его кровати, в углу, поочередно дежурили Федор и Генрих.
Проснулся Джим уже утром, часы на старом комоде показывали половину девятого, а в углу не оказалось не только охраны, но и матраса, на котором они сидели.
Джим поднялся, сладко потянулся и, подойдя к окну, осторожно выглянул из-за занавески. На улице было солнечно, проштрафившийся вчера Топильский играл со щенком. Больше никого не было, и Джим пошел искать комнату Тони, однако прежде наткнулся на спящих Федора и Генриха, на столе рядом с ними лежал конфискованный у Джима трофейный пистолет.
– Тоже мне охрана, – пробурчал Джим и толкнул в плечо Федора.
– Чего? – спросил тот, повернув мятое, заспанное лицо.
– Вы чего меня не охраняете – так разве службу несут?
– А пошел ты… на вас полная амнистия вышла – все сошлось, два часа назад Боб лично приезжал сообщить.
– И что, нас теперь только этот стрелок охраняет? – спросил Джим, имея в виду Топильского.
– Нет. – Федор широко зевнул, едва не вывихнув челюсть. – Там еще двое имеются…
Джим пожал плечами и вышел в коридор.
– Ну, амнистия так амнистия, – сказал он и пошел искать напарника. Вскоре он его нашел в просторной спальне. Тони спал на чистой постели с белой простыней, на оконном замке висел бачок капельницы, прозрачная трубка с зеленоватым раствором тянулась под одеяло к руке Тони.
Проснулся спавший в одежде на кушетке Билл.
– Ты чего? – спросил он.
– Ничего, проведать друга пришел. Как он?
Врач поднялся и, подойдя к Тони, положил ладонь ему на лоб.
– Нормально, – сказал он. – Ночью был жар, никак сбить не мог, но сейчас он идет на поправку. Железное здоровье у парня.
– Нам иначе нельзя, – сказал Джим и вышел.
68
В течение всего дня не было никаких новостей. Тони спал, Джим все время ел и смотрел по «ти-ви-боксу» местные новости. Годилась даже реклама, а вот фильмов Джим не воспринимал – не хватало сил сосредоточиться, все мысли занимало предстоящее выполнение важного задания.
Вечером он снова навестил Тони, но тот уже опять спал. Билл сказал, что пациент хорошо поужинал и сходил в туалет.
Джим тоже отправился спать.
Наутро после завтрака, часам к десяти приехал Боб Моран и с ним еще один человек. Взглянув на него, Джим сразу понял – штатник отдела «Р», все они выглядели так, будто не знали эмоций и управлялись бухгалтерскими калькуляторами. Этот был невысок ростом, лет сорока пяти, имел скуластое худое лицо, серые глаза и жесткий ежик седоватых волос.
– Ну, как себя чувствуете? – излишне бодро и радостно спросил Боб Моран. Было видно, что он пытается загладить вину за позавчерашний инцидент.
