Я рассмеялась и встала, и теперь мы стояли лицом друг к другу. Мистер Холмс и я. Он поднял руку, и я подумала, что он хочет ко мне прикоснуться. Но он лишь смахнул волосы со своего лба, и я увидела, что его рука дрожит. Меня охватил безумный восторг. Я была счастлива. Его рука дрожала из-за меня.
– Теа, почему ты смеешься? – тихо спросил он. – У многих людей рушатся жизни. Чего ты хочешь? Я знаю, чего хочу я. Хочу именно сейчас. Если бы все не было так плохо, может, я хотел бы этого меньше. Но безысходность толкает людей на отчаянные поступки. Разве не так? Скажи мне, что это правильно.
Вместо ответа я его поцеловала. Но, даже целуя его, я изумлялась собственной дерзости, одновременно радуясь ей же. Он был настолько лучше Джорджи! Он был твердым и мягким одновременно. Джорджи бывал грубым. Мистер Холмс стоял и смотрел на меня. Потом он сделал шаг назад, и я не могла понять, он пятится или приглашает меня последовать за ним.
– Отведи меня куда-нибудь, – прошептала я.
Он пару секунд смотрел на меня, а потом повернул голову и посмотрел в окно. Я понимала, что он принимает решение.
– Куда бы ты хотела пойти? – очень серьезно спросил он.
Если я не ответила, то только потому, что его вопрос не нуждался в ответе. Потому что я совершенно точно знала, куда я хочу пойти с ним, – куда угодно.
В конце концов, через сто, а может, двести секунд он повел меня наверх, в свой кабинет. Он двигался быстро и как-то неуклюже, как будто изумляясь тому, что события этого дня приняли такой оборот. Он закрыл за нами дверь, и я мельком взглянула на книги в шкафах вдоль стен, прежде чем он уложил меня на диван. Он привлек меня к себе. Его рука так нежно легла мне на спину, что я едва не лишилась самообладания. Я застонала, и он меня поцеловал. Затем он лег на меня сверху. Он целовал мой рот, мое лицо, мою шею. Меня еще никогда так не целовали. Я чувствовала себя беспомощной, потому что мои вытянутые вдоль тела руки были прижаты к дивану его весом. Но меня восторгало это ощущение беспомощности.
Мистер Холмс стал моим утешением. Но тем же самым стала для него я. Мы утешались друг другом.
Леона догнала меня, когда я возвращалась из Мастерса в дом Августы. Я попыталась ее проигнорировать, но сегодня она не желала, чтобы ее игнорировали.
– Погода меняется, – сказала она, подстраиваясь под мой шаг. Я не ответила. – Я хочу навестить Кинга, – продолжила она, когда мы почти дошли до моего домика. – Не хочешь пойти со мной?
Большинство девочек уже разошлись по домикам. Из верхней одежды на мне была только легкая кофточка, которую я застегнула, так как немного замерзла. Целый день собиралась, но так и не разразилась гроза. В воздухе ощущалась напряженность.
Я все еще ощущала на себе вес тела мистера Холмса. Я ощущала его и пока шла через Площадь, и сейчас, стоя возле домика и раздумывая, что ответить Леоне. Я думала, что на мне не могли не сохраниться какие-то следы того, что мы только что сделали. Хотя я стала другой.
– Зачем ты меня зовешь с собой? – спросила я.
– Зачем? Просто я подумала, что тебе тоже этого хочется. Я просто подумала…
– Прекрати. Я считала, что уж ты-то не способна на лицемерие. Поэтому прекрати, прошу тебя.
В ее позе что-то неуловимо изменилось.
– Хорошо, – невозмутимо произнесла она.
Она смерила взглядом группку проходящих мимо девочек. Ее невозмутимость приводила меня в ярость. Я снова ощутила желание прикоснуться к ней, сделать ей больно.
Она наклонила голову.
– Кажется, у тебя теперь слишком много дел, – произнесла она. – Ты такая занятая девушка, Теа. – Она замолчала, и я поняла, что сейчас она скажет мне самое худшее, то, ради чего ко мне подошла. – Ты не напомнишь мне, почему тебя выгнали из дому?
Я стояла перед ней, потеряв дар речи, чувствуя себя ужасно глупо и осознавая, какой беспомощной сейчас выгляжу.
Я заметила Сисси, которая спускалась по ступеням Замка, и едва не бросилась бежать, прошмыгнув мимо Леоны и торопясь догнать подругу. Этот разговор заставил меня потерять самообладание.
– Я совсем забыла, – крикнула мне вслед Леона. – Ты же теперь не девушка. Ты очень взрослая. Верно, Теа? Ты так много времени проводишь в обществе взрослых.
«Ты, кажется, скоро уезжаешь?» – едва не вырвалось у меня. Но я не смогла этого сказать. Это было бы слишком низко даже для меня.
Мы смотрели вслед Леоне, быстро скрывшейся за деревьями.
– Она хочет навестить Кинга, – пробормотала я.
– Ты не слышала? – спросила Сисси.
– Чего я не слышала?
Я думала, что сейчас она скажет мне, что миссис Холмс возвращается в Йонахлосси.
– Насчет Леоны.
– Нет.
У меня даже голова закружилась от облегчения. У меня еще было время.
– К началу лета она уедет. Она уедет, а Кинг останется здесь.
– О нет! – ужаснулась я.
Она не сделала ничего дурного, но ее все равно разлучат с ее лошадью. Мне пришлось оставить Саси, но я его практически уже переросла. И все же это сделало меня глубоко несчастной. Но какая-то часть меня злорадствовала, когда я узнала о беде Леоны. Она была такой гадкой. Возможно, поэтому с ней случались такие жуткие вещи.
– Это ужасно, – сказала я, потому что Сисси ожидала от меня чего-то еще.
– Не так ужасно, как все остальное, что случилось с ее семьей, – отозвалась Сисси и с любопытством посмотрела на меня.
Хотя я не могла с ней согласиться, я промолчала. Я считала, что именно это самое ужасное из всего того, что случилось с Леоной. В этом у меня не было ни малейших сомнений.
* * *
Когда я в следующий раз увидела мистера Холмса, он снова провел меня в свой кабинет и закрыл за нами дверь. Я потянулась к нему, но он перехватил мою руку на полпути. И даже это касание его пальцев привело меня в восторг.
Он держал мою руку, как будто останавливая ребенка. Я понимала, что он делает. Он спрашивал, не хочу ли я остановиться. Но я не хотела останавливаться.
– Эмми ушла? – спросила я.
– Ушла, – эхом отозвался он. – С Деккой.
Я поцеловала его, и мысль о том, что мы можем остановиться, что мы больше не будем прикасаться друг к другу, растаяла, как облачко дыма.
Он поцеловал меня в шею и расстегнул верхнюю пуговицу моей блузки. Его рука дрожала, и я ее коснулась.
– Теа, ты так прелестна! – звонким, дрожащим голосом произнес он.
Он прижал мою ладонь к своей щеке и на пару секунд задержал ее там, вглядываясь в мое лицо. Никогда прежде я не ощущала на себе такого изучающего, такого пристального взгляда.
Потом я отняла руку и стала расстегивать блузку. Тем самым я начала открываться ему, и этот момент, преисполненный нежности, не был похож ни на что из того, что мне уже приходилось переживать. Мистер Холмс коснулся моих грудей, а затем прижал меня к себе и скользнул вниз, опускаясь передо мной на колени.
