Нет, не ладно. Терпение Сары было на пределе. Мальчики остались за столом, а она пошла к морозильнику и на автопилоте разложила по тарелкам ванильное мороженое. По природе она никогда не была ревнивой и не была собственницей, но сейчас ужасный червь въелся в ее спину, разъедая, царапая и кусая ее плоть. Сара попыталась разобраться в своих чувствах и поняла, что ее обуревает чудовищная ледяная злоба.
Как может Крис быть таким идиотом? Неужели он на полном серьезе положил свою семью на одну чашу весов, поставив на другую Дженни Бек, непонятно чем его привлекшую? Или она должна ничего не видеть и не обращать внимания? Сара полила мороженое малиновым соусом: блюдо напоминало сцену кровавой резни.
— Нам надо поговорить, — сказала Сара, поставив тарелку с мороженым на кофейный столик у дивана. На этом столике Крис любил раскладывать самые важные вещи, чтобы они были в пределах досягаемости: пульт от телевизора, кружку, банку пива, газету, сложенную, как оригами, пластиковую банку с орешками, полпачки «Принглс». Состав менялся в зависимости от времени года, но принцип был один и тот же. Здесь было все, что делало Криса счастливым, и ему не приходилось далеко за этим ходить. Боже упаси кому-то придет в голову вторгнуться в его храм праздности.
Он окинул ее пустым, явно притворным, слишком, слишком безжизненным взглядом.
— Я смотрел вот это, — рявкнул он, отмахиваясь от нее, хотя она не закрывала экран.
— Королевский кубок?
— Угу. Отличная игра, надо только вникнуть; тут нужна сноровка, надо быть начеку. — Он запихнул в рот пригоршню арахиса.
Сара вздохнула, ломая голову, как бы подступиться:
— Сегодня утром я говорила с Лизой.
Крис взял тарелку с подтаявшим мороженым и размешал соус.
— Она починила машину?
— Крис, я хочу поговорить с тобой о Дженни Бек.
Вот теперь он смотрел на нее с неотрывным вниманием, и на долю, всего лишь на долю микросекунды в его глазах промелькнул страх, прежде чем дверца захлопнулась.
— Дженни Бек? — спросил он с наигранной беззаботностью.
Сара кивнула. Неужели он начнет притворяться, что не знает, кто она такая? Он скорчил гримасу, изобразив оскорбленную невинность, и выпятил нижнюю губу: наверное, такое выражение лица срабатывало, когда он был маленьким мальчиком, но сейчас это выглядело отвратительно.
— И что с ней?
Она затаила дыхание, призвав на помощь все свое мужество.
— Ходят слухи, что у тебя с ней роман, Крис. — Как еще она могла сказать? Ни к чему понапрасну тратить энергию и слова. Чего она добьется, если будет кружить вокруг да около? Сара хотела застигнуть его врасплох, чтобы у него не хватило времени и сообразительности, и он не смог бы придумать твердый ответ и возвести защитную стену.
— Дженни Бек? Ну да, конечно, это Лиза тебе наговорила? — У него был злой, почти взбешенный голос. — Ради бога, Сара, за кого ты меня принимаешь?
За кого? Сара посмотрела на него, развалившегося на диване босиком, в мешковатых спортивных штанах и растянутой футболке, будто оценивая его новым критическим взглядом. Он слишком бурно, слишком преувеличенно отреагировал и совсем ее не убедил, и, хотя ей очень хотелось ухватиться за каждое слово и верить, что все это правда, в глубине души, очень, очень глубоко, там, где не было места надеждам и иллюзиям, она поняла, что Крис врет. И самое худшее, он врет не потому, что хочет защитить ее и боится причинить ей боль. Он врет, чтобы спасти себя.
Сара сделала еще один глубокий вдох, понятия не имея, что говорить дальше, но Крис уже вперился в телевизор, давая понять, что она свободна и аудиенция окончена. Под глазом у него дергался нервный тик, будто кто-то нервно колотил пальцами по столу.
— И это все, что ты можешь сказать? — спросила она.
Сара посмотрела на него сверху вниз.
— Крис, мне необходимо знать, что это неправда, что ты не спишь с Дженни Бек. Что это, это… не знаю, глупо, невозможно, что это безумие. Прошу тебя, Крис, поговори со мной. — Ее голос дрожал от переполнявших ее эмоций. — Я зла, мне больно, я боюсь, и хочу, чтобы ты сказал мне правду.
— Правду? Боже, и это все, что тебе нужно? — Он был поразительно безразличен, но потом, будто обретя вдохновение, продолжил: — Люди видели, как мы с Дженни болтали в тот вечер на барбекю, чего бы не случилось — обрати на это особое внимание, — если бы ты не провела ночь у этой чертовой шлюхи, Моники Карлайл. Ты знаешь здешний народ. Прикажи им сложить два и два, и не успеешь оглянуться, как они уже раздуют историю. Я поражен, что ты слушаешь этот бред, Сара. Нет, правда, я удивлен, что такая умная женщина, как ты, попалась на такое.
Сару трясло и тошнило. Едва он закончил предложение, как с головой погрузился в передачу об астрогеологии, где мужчины среднего возраста в белых кепочках производили подсчеты. Сара с отвращением отвернулась.
Значит, получается, что это она во всем виновата. Как же иначе, она могла бы и сама догадаться. Возвращаясь на кухню, Сара горела от ярости, и ей казалось, что она оставляет за собой огненные следы, намертво впечатанные в ковер, как символ ее чудовищной злобы и обиды.
Меньше чем через полчаса Крис остановился на парковке неподалеку от Хивдона. Его лоб и верхняя губа покрылись капельками пота, словно блестящими бусинками. В последнее время он проводил здесь все больше и больше времени.
Дерьмо. Наконец эмоции перевалились через край, и с ним случился острый приступ накопившейся вины, напряжения и адреналина. Он раздраженно заколотил по приборной доске. В животе бурлил соус для пасты, который приготовила Сара, провоцируя несварение желудка.
Он знал, что происходит: Сару не одурачишь. Он понял это по ее лицу, по ее голосу. Почему он не признался, не предоставил себя ее воле, не выложил все и не сказал, что совершил ужасную ошибку, но уверен, они смогут это пережить? Они же смогут, правда? Наедине со своими мыслями, Крис чувствовал себя добычей Дженни Бек, а не ее любовником.
Но ведь у Сары нет доказательств, она не уверена на сто процентов, что между ним и Дженни что-то было, рационально заметил тот участок его мозга, который в будущем, видимо, собирался стать адвокатом. Крис вытер пот. На минуту забыв о жалости к себе и самоуспокоении, он понял, что Дженни Бек не более милосердна, чем стадо саранчи.
Прилипчивая, опасная и преследующая эгоистичные цели, она сожрет его живьем, если ей это будет нужно, без капли сожаления, без угрызений совести и даже не оглянувшись на хаос, который оставила позади. Крис хмыкнул. Он вляпался по самые уши. И какого черта ему теперь делать?
Мимо него проехала машина, замедляя ход. Водитель пристально посмотрел на фургон, и на одно ужасное мгновение Крису показалось, что старик, маленький ветхий старичок в соломенной шляпе, тоже все знает. Есть хоть одна живая душа на всем белом свете, которой неизвестно о том, что он трахнул Дженни Бек?
