Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 114
Волосатая шпана (явно знавшая хоть что-то по-английски и потому вполне понявшая слова Эдейра) при этих словах нехорошо посмотрела на сержанта, как, впрочем, и корчившаяся в пыли «беременная курица»…
– Да черт с ними, с авариями, сержант, – вздохнул Доннел. – Я другого не понимаю – почему это надо делать именно здесь, прямо возле нашего расположения…
Сержант на это только пожал плечами.
– Что вы от меня хотите? – спросил, слегка повысив голос, Доннел у той самой «волосатой шпаны» по-английски, ни к кому специально не обращаясь.
– Она же рожает, – ответила ему какая-то выступившая вперед симпатичная девица в драных джинсах в обтяжку и топике с изображением Боба Марли на довольно приличном английском (вот у этой девки акцент был привычным, типично немецким). – А вон у него сломана рука…
При этом она кивнула в сторону здоровенного бородатого молодца в мешковатом кожаном пальто и добавила:
– Офицер, у вас же какие-нибудь медики или хотя бы аптечка найдутся? Это же нельзя вот так оставлять…
Доннел при этих словах задумался, сделав страдальческое лицо.
Понятно, что принимать роды ему очень не хотелось. Ни лично, ни даже отвечать за подчиненных, которые будут это делать.
А с другой стороны – что он терял?
Здешние медики ему впрямую не подчинялись. Но отдать соответствующий приказ было не трудно. А то этому медицинскому хаму сержанту жизнь на войне, похоже, медом кажется. Пусть-ка немного поработают, а то, пока летчики совершают боевые вылеты и каждый раз рискуют своими жизнями, эти сытые бездельники тупо дрыхнут в своем санитарном фургоне. Клятву Гиппократа давали – вот пусть и помогают. Хоть вспомнят, чему их там учили. Ведь констатировать смерть и принять роды вроде бы должен уметь любой медик, вплоть до последнего дантиста или пластического хирурга, мастрячащего разным кинозвездам и просто потаскухам новые сиськи…
Сержант-медик сейчас явно торчал в столовке вместе с пилотами и собирался, как и все, пить чай. А значит, пострадавших надо было везти именно туда. Доннел ухмыльнулся, представив, как «обрадуется» эта «клистирная трубка», когда вместо чаепития получит себе под нос кучу проблем в виде роженицы и мужика с переломом руки (а перелом-то у этого хмыря, похоже, был открытый). То-то он запрыгает…
– Ладно, несите роженицу в нашу машину, – наконец принял решение Доннел.
– А со мной чего? – спросил мужик с окровавленной рукой.
– И вы садитесь, вас там осмотрят, перевяжут, шину наложат. Во всяком случае, я очень на это надеюсь, – ответил ему Доннел донельзя вежливым тоном.
Панки попытались нести женщину, стоящий у ворот часовой начал им помогать.
– Уберите лапы, кретины! – заорала та. – Вон ту сумку дайте! Сама дойду!
После чего, согнувшись и обхватив руками живот, с трудом дошла до «Лендровера», разместившись на заднем сиденье. Какой-то панк притащил следом за ней указанную сумку синего цвета.
– Что там? – спросил Доннел, пока Эдейр помогал женщине сесть в машину.
– Вы что, совсем дурак? – заорала роженица. – Там все необходимое для роддома! Экстренный комплект! Меня предупредили, что я могу родить в любой момент!
Вот и рожала бы где-нибудь дома или хотя бы в каком-нибудь другом месте, подумал Доннел, размещая довольно тяжелую сумку в ногах у роженицы.
Мужик со сломанной рукой забрался в машину сам и разместился на заднем сиденье, позади сержанта.
– Поехали, – скомандовал Доннел.
– А куда это мы едем? – поинтересовалась женщина, шумно дыша и выпучивая при этом глаза.
– Наш главный медик сейчас вместе со всеми, в столовой, – пояснил Доннел, когда «Лендровер» тронулся, и добавил: – Санчасти у нас, к сожалению, нет, а вот санитарная машина найдется…
Пока машина ехала мимо стоянок «Харриеров», Доннелу показалось, что травмированный мужик и роженица как-то уж очень внимательно смотрят по сторонам.
Через пару минут «Лендровер» наконец подъехал к импровизированной столовой.
В этот момент женщина вдруг перестала стонать и упражняться во вдохах и выдохах.
Что-то не то, понял Доннел – она там сознание потеряла, что ли?
Он попытался оглянуться, но в ту же секунду ему в горло с силой ударило что-то острое и твердое. Боли не было, было только безмерное удивление – он просто захлебнулся горячей соленой влагой, которая тугой струей потекла изо рта ему на колени. Последнее, что видел Доннел, – как сержант Эдейр, по подбородку которого текла кровь, утыкается лицом в баранку.
Он уже не видел, как «роженица», в поведении которой разом изменилось решительно все, одним движением открыла молнию стоящей в ногах сумки и на свет появились два израильских автомата «узи» с глушителями и запасные магазины для них. Рассовав магазины в боковые карманы своего обширного цветастого платья, женщина перекинула второй автомат и боекомплект бородатому напарнику, который сноровисто принял оружие и загнал обойму в автомат «сломанной» левой рукой. Женщина оглянулась по сторонам – со стороны поднятого въездного шлагбаума к стоянке «Харриеров» уже, пригнувшись, перебегали те самые «панки» с автоматическим оружием в руках, а через проволочный забор, неподалеку от импровизированной столовой, один за другим перелазили вооруженные парни в серо-зеленой форме натовского спецназа.
– Пошли, Манфред, – сказала по-немецки Ольга Смыслова (а это была именно она), резво вылезая из машины, и добавила: – Ты давай вон туда. Только тихо…
Ни на какую роженицу она больше нисколько не походила, разве что одеждой.
Ее бородатый напарник молча кивнул и двинулся в сторону палатки, где пил чай техсостав.
Сама Смыслова взвела затвор и как можно тише приоткрыла дверь столовой, где за шаткими канцелярскими столами, забыв обо всем на свете, полдничал английский летный состав в теплой компании медика и офицера связи.
Оружия под рукой ни у кого из англичан не было, а умереть все они собирались явно не здесь и не именно таким способом. Во всяком случае, у многих из них, видимо, были основания предположить, что смерть порой приходит к людям в довольно-таки нелепом облике, поскольку последнее, что все они увидели в своей жизни, – женщину в странном цветастом платье и вроде бы даже с большим животом, вдруг начавшую бесшумно стрелять по ним из кургузого автомата-ублюдка.
Подбегавшие к месту действия лжепанки и бойцы лейтенанта Тарасова услышали только глухие хлопки выстрелов и приглушенные вопли, а также увидели фонтанчики пыли и щепок от нескольких пуль, видимо, рикошетом вылетевших на улицу сквозь тонкие фанерные стенки импровизированной столовой, да дребезги разбитых оконных стекол, куда тоже срикошетила пара пуль.
А когда они наконец добежали, живых ни в столовке, ни в палатке уже не было. Оба исполнителя были отчетливыми профессионалами, а приказа брать кого-либо живьем им сегодня не отдавали. Сменив вторую обойму в автомате, Смыслова дала несколько контрольных выстрелов по головам некоторых лежавших на полу в неудобных позах англичан – тех, кто, по ее мнению, еще дергался, проявляя остаточные признаки жизни. Потом, опустив остро воняющий порохом, увенчанный трубой глушителя ствол, она вышла наконец на свежий воздух.
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 114
