Остро наточенный камень с неестественной лёгкостью разрывает мягкую плоть. Кость хрустит о кость — древняя звериная кость о живую, человеческую.
Мара выпускает кинжал. Привалившись к стене, она не отрываясь смотрит, как целый мир погибает у её ног. Тони Рекс делает шаг назад и, громко вскрикнув, умирает жестокой смертью.
Это ужасно и страшно. Время останавливается, и Мара беспомощно стоит около тела, из которого толчками бьёт горячая красная кровь. Ей хочется выдернуть кинжал, чем-нибудь заткнуть рану и вернуть человека к жизни. Но она ничего не может поделать. У неё не поднимаются руки, она едва дышит. Тони Рекс мёртв!
Мара смотрит на его сжатые кулаки и вдруг замечает узкий, похожий на карандаш цилиндр, который Тони выхватил из кармана. Мара не знает, что это такое, но уверена, что это какое-то оружие.
Мара стоит, окаменевшая от страха, растерянная и дрожащая. А внутренний голос кричит ей: беги, беги, беги.
Она убила Тони Рекса. И это останется с ней навсегда.
* * *
Окно между прошлым и настоящим разбито вдребезги; Нью-Мунго сотрясают разрушительные катаклизмы. Всё, что давало городу жизнь — электроника, люмен-энергия, свет, система безопасности, — отказывает под мощным натиском киберпотопа. Лис специально приурочил полный распад к ночи, чтобы легче было бежать. Но Мара никак не может сосредоточиться на следующей части плана: её голова занята тем, что произошло с Тони Рексом. И всё же ей необходимо взять себя в руки и добраться до Большого Восточного моста.
Мара вылетает из туннеля и мчится по единственному переходу, который уходит куда-то вниз и вниз, и так до бесконечности. Внезапно на её пути вырастает высокая гора строительного мусора. Мара останавливается. Под мигающим, меркнущим, гибнущим светом она скидывает моторолики и тесные ботинки и достаёт сложенный в несколько раз листок бумаги. С трудом, трясущимися руками, она разворачивает план строительства Большого Восточного моста; разглаживает листок, положив его на пол. Затем, потирая стёртые в кровь ступни, рассматривает набросок при слабом свете очков кибервиза.
Так! По крайней мере, она идёт в правильном направлении. Впереди уже виден тёмный провал выход из туннеля. За ним должен находиться недостроенный Восточный мост, уходящий далеко в Евроморе.
Мара слышит отдалённое позвякивание и, приложив ухо к стене, убеждается, что до неё, действительно, доносятся звуки стройки. Во всяком случае, ей хочется в это верить. Как и в то, что Горбалс там. И Винг.
Как только — если — она найдет их, она соберёт вокруг себя как можно больше людей и объяснит, что город парализован, что им надо воспользоваться случаем и бежать к кораблям, пришвартованным у основания опорных башен. Она раздаст всем пакеты с дисками и инструкциями, где, помимо прочего, сказано, что надо захватить с собой съестные припасы со складов.
Сама Мара тем временем побежит за древогнёздами. Потом они, не задерживаясь, выберутся за городские ворота и направятся на север, к оттаявшим скалистым берегам.
Всё это безумие. Это невыполнимо! Мара пытается напомнить себе, что в жизни возможно всё, но слишком хорошо понимает, только чудо поможет ей довести этот план до конца.
Свет судорожно мигает в последний раз и гаснет. Мара поднимается, отшвыривает в сторону ненавистные ботинки и босиком бежит к выходу из туннеля.
* * *
Полная темнота; все системы отключились. Охранники вместе со своими робо-псами растерянно мечутся по туннелям. Мара слышит, как они испуганно перекликаются, не понимая, что происходит. Она мчится не останавливаясь до тех пор, пока не оказывается на мосту, высоко над океаном. Ночной воздух обрушивается на неё ледяным облаком — здесь никто не поддерживает удобную людям температуру. Маре кажется, что она несётся сквозь космическую пустоту, отчаянно выкрикивая имена Горбалса и Винга. Её рука с очками от кибервиза высоко поднята — и это единственный огонёк в кромешной тьме.
Никто не отвечает на её крики. Вокруг пусто. В конце концов она останавливается, вся в холодном поту, боясь упасть с края недостроенного моста прямо в море. Мара открывает рюкзак и вынимает сухие ломкие веточки. Растирает их между пальцами и глубоко вдыхает пряный аромат. Храбрость и ясная голова, напоминает она себе снова и снова.
Дальше Мара идёт уже спокойнее, по-прежнему держа очки высоко над головой. И вдруг замечает, что отовсюду, из-за куч брезента и стройматериалов, на неё таращатся грязные, измождённые лица. Её вопли и беспорядочная беготня напугали их, и они попрятались. Теперь же, с каждым следующим шагом, она видит всё больше и больше людей — сбившихся в кучки рабов.
— Горбалс! Винг! — отчаянно зовёт она, вглядываясь в каждое лицо, но никто ей не отвечает. Наконец от толпы отделяется тощая фигурка и, приблизившись, хватает её за руку. Это девочка. Она тянет руку к Мариному лицу, и Мара испуганно отшатывается. Но девочка просто касается пальцем полустершегося шрама на её щеке, и Мара, плача и смеясь одновременно, сжимает её в объятиях. Она узнала её — это Скэрвелл, та самая девчонка, что напала на неё в Соборе!
— Скэрвелл, где Винг? — спрашивает она. — Ты знаешь, где он? Винг!
Девочка напряженно морщится, словно пытаясь сообразить, о чём её спрашивают. Потом её лицо проясняется и, повернувшись к водяной шпане, она быстро лопочет что-то по-своему. И что-то действительно происходит. «Замурзанные ангелы» быстро перекликаются между собой; Мара слышит вскрики и шорохи, потом кто-то бежит по мосту. Ей кажется, что она ждёт уже целую вечность. Наконец из темноты появляется знакомая фигурка. У Мары перехватывает дыхание. Она не смеет надеяться… Но это действительно он — Винг, её маленький приятель! Она подбегает и обнимает его, и прижимает к себе, плача от радости, бормоча что-то нечленораздельное.
Но Винг не желает обниматься. Он вырывается и убегает в темноту прежде, чем Мара успевает его остановить.
— Винг! Подожди! Ты мне нужен. Вернись! Помоги мне найти Горбалса!
Но Винг уже чирикает что-то в толпу. И Мара снова слышит, как переговаривается между собой водяная шпана, передавая сообщение. Потом они вдруг расступаются, пропуская кого-то — высокого, худого и шатающегося. «Замурзанные ангелы» подталкивают его к Маре. Она почти ничего не видит в свете очков, но, когда фигура спотыкается об обломок кирпича, у Мары отпадают всякие сомнения.
Осколок
— Мара! Мара!
Горбалс кидается к ней на шею. Мара обнимает его изо всех сил и тут же чувствует, как он дёргается.
— Ты что, ранен?
— Пустяки, — заверяет Горбалс.
Но Мара видит, что ему больно. И он сильно переменился — стриженный наголо, очень худой и измученный.
— Я так рад тебя видеть, Мара. То есть, нет, — поспешно поправляется он, — не рад, если тебя тоже поймали.
— Нет, Горбалс, я свободна. И ты тоже скоро освободишься. Мы с тобой побежим за древогнёздами, а эти люди сразу пойдут к кораблям. Объяснять некогда, надо спешить. Слушайте все! — громко кричит Мара, чтобы её можно было расслышать сквозь гул испуганных возбуждённых голосов. — Город парализован. Мы должны бежать и добраться до земли на север отсюда. Нам нужно захватить корабли, пришвартованные у основания центральных башен. Передайте это другим и следуйте за мной! Хватайте всё, что можно использовать как оружие — кирпичи, инструменты, что угодно, и будьте готовы сражаться за свою жизнь! Пошли!
