— Что они тут делают? Это бездомные? — спрашивает Марыся.
— Это здешняя рабочая сила, служба или, как говорят защитники прав человека, современные рабы. Самолеты из Пакистана, Шри Ланки и Филиппин привозят их к нам миллионами. — Немного пристыженный, Хамид знакомит жену с реалиями жизни в Саудовской Аравии. — В нашем доме тоже несколько таких тебя ждут.
Кое-как упакованный багаж супруги погружают в большие, как коровы, «виконы» и движутся в темную ночь, жару, песок и пыль Рияда. Марысе все интересно, но она настолько измучена долгим путешествием, что уже не задает вопросов. На это еще будет время. Они едут широкой — иногда на четыре полосы, иногда на шесть — автострадой. Развивают сумасшедшую скорость, но, как и в каждой арабской стране, на это никто не обращает внимания. Мелькают большие светящиеся здания с множеством внешнихлифтов. В ночной подсветке они выглядят как космические станции. По правой стороне вырастают огромные ворота с надписью: «Sabic», похожие на большую триумфальную арку. Когда в глубине начинают маячить две известные в Рияде башни Файзалия и Мамлюк, они резко поворачивают вправо, а позже въезжают на двухполосную дорогу, ведущую к вилле. Резиденция в дипломатическом районе Ганы по сравнению с этой — деревенская изба. Тут стоят дворцы со стрельчатыми крышами, временами даже из стекла, с витражами в окнах, отгороженные от остального мира высокими стенами минимум в три-четыре метра. Въездные ворота — настоящие шедевры столярно-кузнечного искусства, и все это освещено яркими лампами, поэтому светло, как днем. У фронтона каждого дома — сторожка, в которой круглосуточно находится охрана. После многих поворотов они останавливаются перед красивым зданием из желтого песчаника. Ворота открываются автоматически, и тотчас сбегаются смуглые люди, кланяющиеся в пояс.
— Ты арендуешь такой дом? Зачем? — спрашивает шокированная Марыся.
— Я оставил его три года тому назад, когда выехал в Йемен. Это мое родовое гнездо.
— Шутишь?! Я не знала, что вышла замуж за миллионера, думала, что ты просто богат. — Молодая женщина в растерянности, лицо покрылось румянцем, она опустила глаза.
— О том и речь. — Хамид обнимает ее. — Снимай эти тряпки.
Смеясь, он одним движением распахивает черную абаю и бросает ее на зеленый, ровно подстриженный газон.
— Ты ведь по дому не будешь в этом ходить. Здесь можешь все время носить даже бикини. Конечно, после того, как отошлешь слуг-мужчин домой или за покупками.
— А сколько их, даже страшно… — говорит Марыся.
Перебрасываясь шутками, они поднимаются по мраморной лестнице в зал на первом этаже.
— Ох! — Марыся издает восхищенный возглас, а Хамид взрывается громким смехом. — Надо же! И кто это все проектирует, кто строит такие дома? — Девушка в восторге кружится и разглядывает обрушившееся на нее богатство.
В центре салона, который больше напоминает бальный зал, успокаивающе плещется фонтан в виде водопада. Вокруг него растут зеленые папирусы, а в его прозрачной воде плавают золотые и цветные рыбки.
— В конце концов, фирма бен Ладена более полувека занимается строительством и вначале шлифовала мастерство, возводя королевские дворцы. Научились при этом достаточно, чтобы сейчас делать такие игрушки для себя, — с гордостью говорит муж.
Марыся первые две недели вообще не выходит из дома: распаковывается и старается привыкнуть к новым условиям. Она хочет узнать все закоулки резиденции, но на то, чтобы добраться до кухни и кладовки, у нее ушло два дня. Никто не хочет ее туда впускать, с едой она имеет дело только тогда, когда ест принесенное на серебряных подносах и в фарфоровой посуде.
— Хамид, я не хочу, чтобы в моем доме слуги болтали больше, чем я, — нападает она вечером на измученного после трудового дня мужа. — Поругай их, иначе это сделаю я, хотя они мое мнение и мою особу принимают за воздух.
— Окей, Мириам, кого ты хочешь уволить? Кого первым расстрелять? — Мужчина устало трет глаза рукой, но он отнюдь не раздражен.
— Почему сразу кого-то выбрасывать?! — Молодая женщина с ужасом машет руками. — Я только…
— Хочешь, чтобы они слушались? Я прекрасно понимаю, что ты имеешь в виду. Если они тебя не боятся, то сядут на голову.
Хамид жестом подзывает прислуживающего ему кельнера и приказывает вызвать всех, включая охранника. Через минуту перед ними стоят одиннадцать человек: двое мужчин из прислуги, водитель, садовник, охранник, повар, уборщица, кельнер и еще трое мужчин, обязанности которых Марысе неизвестны.
— Госпожа вами недовольна, — резко начинает хозяин. — Особенно тобой, Нона, а ведь ты должна быть ее правой рукой. Что это должно значить?
В этот момент все начинают говорить одновременно. Филиппинские слова смешиваются с индусскими, а садовник выкрикивает что-то, скорее всего, на суахили.
— Прекратите! — раздается бешеный рык Хамида.
Этому сопутствует громкая пощечина, которая досталась кельнеру, стоящему, к несчастью, ближе всех. Затем молодой хозяин-саудовец берет декоративную трость, стоящую в углу салона, и принимается бить наотмашь всех подряд. Слуги сбиваются в кучку, закрывая головы руками, и начинают причитать, а Марыся, захваченная врасплох, с изумлением наблюдает за своим смирным до этой поры мужем.
— Давно меня тут не было, собаки! Забыли, что такое господская рука?! — кричит мужчина, все больше раздражаясь.
— Sir, нет, просим, — раздаются одиночные стоны. — Мы постараемся…
— Ты, ты и ты остаетесь, а остальные barra![86]— заканчивает Хамид. — Охрана — к себе! И если увижу, что спите в будке, вместо того чтобы ходить и осматривать территорию, прикажу вас застрелить.
Немного запыхавшись, муж с улыбкой поворачивается к Марысе и заговорщически подмигивает ей:
— Ну что? Вот увидишь, теперь все будет хорошо.
Нона действительно прекрасная служанка и с того памятного вечера ходит за своей госпожой, поминутно спрашивая, не нужно ли ей чего-нибудь. Марыся все время снует по дому, наслаждаясь количеством, красотой и запахом богатства. Ей кажется, что она спит, потому что подобные места не для таких, как она, обычных людей.
— Так сколько всего здесь спален? — спрашивает она, прогуливаясь по мраморному коридору первого этажа.
— Шесть, maam, — слышит она ответ, произнесенный тихонько и услужливо. — Шесть больших кроватей, две с отдельными ваннами, а в остальных — по одной на две комнаты.
Спальня Марыси и Хамида, разумеется, самая большая, почти тридцать метров. Такого гигантского ложа девушка в жизни не видела, наверное, оно сделано на заказ. Над ним — огромный балдахин и красивые перламутровые украшения. В соединении с темным цельным деревом выглядит солидно. Постель пуховая, в атласном белье. Ночные тумбочки — в том же стиле, что и все остальное, на них стоят лампочки, загорающиеся от прикосновения, в комнате же освещение включается хлопком ладоней. В высокие стрельчатые окна можно смотреться. Они из специального стекла, которое пропускает свет, но не солнечное тепло, и сквозь него не видно ничего, что творится внутри дома. Для защиты от ярких отблесков есть еще вышитые в стиле ришелье занавеси, тяжелые темные шторы и деревянные, автоматически опускающиеся жалюзи. Комната начинена аудио-визуальной аппаратурой, к которой можно подсоединить и лазерное освещение.
