Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
– Да, – ответил Релм. – Ты его любишь и всегда любила, поэтому не быть с ним для тебя странно. Может, ты его и не помнишь, но твое сердце помнит. – Релм повернул голову: – Я хотел сделать тебя счастливой, но ты всегда будешь принадлежать ему.
Я с трудом сглотнула стиснутым горлом, не то чтобы не веря, но и не понимая. Одиночество не отпускало из цепкой хватки.
– Нет, та жизнь отгорела. Вряд ли у него что-то ко мне осталось.
– Еще как осталось, – вздохнул Релм.
– Может, это из-за Брэйди? – Это бы все объяснило. – Джеймс остался со мной, потому что у меня умер брат?
– Нет. Вы любили друг друга «безумно», по твоим словам. Любили и всегда будете любить.
Полуобнаженная, я лежала на ковре рядом с Релмом, а он рассказывал, что я люблю другого – помнить не могу, но чувствую. Отчаяние, с которым я приехала, ослабевало, но голова по-прежнему раскалывалась.
– А головная боль отчего? – спросила я.
– Мозг восстанавливается. Единственным сохранившимся воспоминанием ты разрушила гладкую последовательность событий, которую тебе придумали на терапии. Твой мозг понимает – что-то не то, и постепенно приноравливается снова. Радуйся одному воспоминанию и не настаивай на большем.
Я покосилась на него, недоумевая, неужели он действительно думает, что так мне лучше.
– Почему ты не хочешь, чтобы я все вспомнила? – спросила я. – Что такого я тебе сказала, чтобы обрекать меня на нынешнее существование?
Релм грустно улыбнулся:
– Иногда что-то лучше оставить в прошлом ради нас самих.
У него из глаз полились слезы, и я вдруг спохватилась, как несправедливо обошлась с ним сегодня.
– Но если я люблю Джеймса, как же тогда ты?
– Я люблю девушку, которая любит другого. Сюжет, достойный Шекспира.
Я положила руку ему на грудь, где сердце, жалея, что не могу ответить на его любовь. Даже сейчас, когда Джеймс так далеко от меня, я знала, что не полюблю Релма. Не судьба.
Мы лежали рядом в свете тлеющих углей.
– Парень, который умер в Центре, – тихо сказала я, – говорил, что эпидемия распространилась и на взрослых. – Релм напрягся. – Что, если это правда?
– Не грузись ничем подобным, тебе еще рано об этом думать. Сосредоточься на выздоровлении, слушайся своего хендлера, когда он предупреждает о…
Тут я вспомнила, что не сказала ему о Кевине:
– Релм, так ведь Кевина от меня забрали.
Он быстро посмотрел на меня.
– Когда?
– Вчера.
Релм выругался себе под нос, но извинился.
– Не волнуйся, я поспрашиваю. Скорее всего, ты слишком здоровая, чтобы тратить на тебя хендлера.
Он снова лег, но я заметила морщинку у него между бровей. Релм напряженно смотрел в потолок. Я не сомневалась – он выяснит, что произошло. Еще мне подумалось, что я должна встать и надеть хотя бы блузку, но мы еще долго молча лежали рядом.
Уже почти в три часа ночи я села в машину. Головная боль утихла, оставив болезненное пульсирование в висках. Я думала, что Релм предложит мне остаться на ночь, но он напомнил, что родители позвонят в Программу, если проснутся и не обнаружат меня дома. Мне не хотелось уезжать. Мне нравилась полная свобода, пусть и на несколько часов. Никто за мной не следит, не анализирует мои действия. Возможно, завтра мне дадут нового хендлера, предстоит неприятный разговор с родителями, с Джеймсом…
В кармане завибрировал телефон. Я улыбнулась, решив, что Релм не дал мне свой номер, но взял мой. Но на дисплее я увидела то, отчего сердце пропустило удар: эсэмэс от Джеймса.
– Не читай, Слоун, – сказала я себе, бросив мобильный на пассажирское сиденье и включая радио. Впервые за долгое время я чувствовала себя нормально и не хотела, чтобы мне портили настроение. Я выдержала до второго светофора и открыла сообщение.
«Ты в порядке? J, если да, L, если нет».
Идиот. Я не ответила, думая о словах Релма: иногда чего-то лучше не знать. Может, поверить ему? У него нет причин мне лгать.
Телефон на коленях зажужжал снова.
«Я у твоего дома. Выйдешь?»
Что он делает у моего дома? Я съехала к обочине и набрала сообщение поциничнее.
«А я не дома. Только что выехала от Релма».
Едва я это написала, как мне захотелось забрать свои слова назад. Меня кольнула совесть. По словам Релма, я любила Джеймса. Мы не просто гуляли, а «безумно» любили друг друга. Я посмотрела на молчавший телефон, вдруг возненавидев себя.
«Бурная романтическая ночь? Уверен, он тебя правильно поймет».
Я застонала.
«Тебе же вроде все равно?»
Сперва отталкивает меня, а потом набирается наглости и…
«Все равно. Спокойной ночи».
Подо мной будто провалился пол – даже замутило под ложечкой. Но теперь я знала, отчего это. Нормальные эмоции. А вот не рассказать ли Джеймсу о нашем прошлом? Заслуживает ли он вообще знать о нашем романе?
Я взглянула на часы. Было очень поздно, и я решила выключить телефон, чтобы Джеймс не лез в мою жизнь. Надо обходить его стороной, как ядовитое растение. Не хочу назад в Программу. Второй раз мне там не выдержать. Я выехала на мокрую улицу и быстро добралась домой, юркнув к себе в комнату так ловко, что родители не услышали.
На парковку школы Самптер я въехала совсем без сил. Утром у крыльца меня не встретил новый хендлер, и мать разрешила взять свою машину. Я поблагодарила, хотя мне понадобилась вся выдержка, чтобы не уличить ее во лжи о Брэйди. Стало быть, мониторинг прекратили, рассудила я, хотя не получила подтверждения от Релма или из Программы.
Джеймс стоял у отцовской машины, набирая эсэмэс. Мой сотовый завибрировал в кармане, но я не взглянула. Утром, включив телефон, я нашла пять пропущенных сообщений, но даже сейчас не стала их читать и решительно направилась в школу.
«За вчерашний день у вас возникало чувство одиночества или уныния?»
«Нет».
На первом уроке я просмотрела листок и поняла, что придется лгать всю анкету. Я споткнулась на последнем вопросе, от которого перехватило дыхание.
«Были ли в вашей семье или среди знакомых случаи самоубийства?»
Да, мой брат. А может, и другие. Но что отвечать? Программа не знает, что я в курсе. Они считают, что украли мои воспоминания. Я едва не сломала карандаш, вписав «Нет».
– Ты меня игнорируешь, что ли? – тихо бросил Джеймс, проходя мимо моей парты на математике. Ответа он не дожидался, но в его тоне явно слышалось раздражение. Пусть катится к чертям, на этот раз я не поведусь.
Я притворилась, что не слышала, и открыла тетрадь. Урок медленно тянулся. Сзади кто-то настойчиво кашлял. Не выдержав, я наконец обернулась. Джеймс сверлил меня взглядом. Я округлила глаза и вернулась к задачам.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
