Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
– Знаешь, дорогой, что отличает профессионала от дилетанта? – Тане даже не пришлось притворяться, чтобы голос звучал спокойно. – Профессионал знает, а дилетант слышал звон, да не знает, где он. Сереж, сыворотка правды – миф. Ну да, и скополамин, с которого все начиналось, и хваленый тиопентал натрия – пентотал, и амобарбитал – все они растормаживают и в некотором смысле провоцируют болтливость. Но ни один из них не препятствует вранью. Ни один. Иногда их действительно используют при допросах, но знаешь, что самое смешное? В художественной литературе и кинематографии эта ситуация встречается в десятки, если не в сотни раз чаще, чем в реальной жизни. Потому что термин «сыворотка правды», конечно, очень эффектный, но человеческая психика – штука довольно сложная, так что эффективность всех этих препаратов ненамного выше, чем у обычного алкоголя. Тебе самому никогда не приходилось с пьяных глаз сболтнуть лишнего? Но при некотором навыке сохранить контроль совсем несложно. Даже полиграф, который модно называть детектором лжи, и то можно обмануть. А уж пресловутую сыворотку правды тем более.
– Вот и проверим, какие там у тебя навыки! По-моему, ты опять пытаешься мне голову морочить, – Сергей, ухмыляясь, достал заранее, видимо, приготовленный шприц, сдернул с иглы защитный колпачок и выпустил лишний воздух.
Он не умеет, почти в ужасе подумала Татьяна, вспоминая занятия по токсикологии. Вот уж воистину, спаси нас от дилетантов! Он, самоуверенный идиот, даже не знает, что пентотал колют внутривенно! Мысли бились, как в лихорадке… А если я подскажу, где ошибка… черт, его же нужно вводить предельно медленно, иначе – верная смерть… и дозу, как все дилетанты, наверняка побольше взял, для гарантии, а это ж не сахар – чем больше, тем слаще, превышение ведет совсем даже не к усилению действия, вместо возбуждения торможение начинается… и летальная доза у всех этих препаратов совсем невелика… черт-черт-черт, обидно сдохнуть просто из-за чьей-то глупости…
Может, надо было притворно согласиться на его условия, сочинить какой-нибудь мифический адрес… Нет, тоже не годится. Профессионал бы сперва проверил информацию, это обеспечило бы еще какой-то выигрыш во времени. А этот сразу пристрелит за ненадобностью…
Таня закрыла глаза, максимально расслабила мышцы и начала глубоко, ритмично дышать – может, удастся довести себя до обморока. Не будет же он колоть бессознательное тело. Вдох-выдох, вдох-выдох, вдох…
Что это хлопнуло? Выстрел? С глушителем?
Открыв глаза, Таня еще успела увидеть, как Субботин, выронив шприц, валится вслед за ним на грязный цементный пол.
Через секунду над ней появилось лицо Учителя.
– Хорошо, что твой телефон был у них, – он кивнул куда-то в сторону выхода, – в машине. Сейчас, девочка моя, сейчас все будет хорошо…
Он поколдовал над наручниками, и через пару мгновений освобожденная левая рука Тани упала вниз. Таня заскрипела зубами: в затекшую от неудобного положения руку тут же словно впились тысячи, да что там тысячи – миллионы раскаленных иголок. Ну, ничего, это ненадолго. Скотч, намотанный в несколько слоев, поддался ножу не сразу – Игорь Леонидович боялся ее порезать, но в конце концов Таня смогла пошевелить и руками, и ногами. Учитель помог ей подняться.
– Пойдем, пойдем… Надо выбираться отсюда как можно скорее, – бормотал он, поддерживая девушку и направляя ее к падающей из приоткрытой двери узкой световой полоске.
Они уже шагнули на эту полоску, когда за их спинами грохнул выстрел. На этот раз без глушителя. В гулком пустом ангаре он показался громче громового раската.
Учитель коротко хрипло вздохнул и неловко упал лицом вперед.
Его пистолет оказался в руках Тани, когда еще не затихло эхо выстрела. Мгновенно перекатившись в сторону, она ответила выстрелом на выстрел. Приподняла голову… все, можно вставать.
Субботин лежал, откинув в сторону руку с пистолетом. Во лбу чернела дыра.
Не влюбляйся в жертву…
Таня присела. Ну да, этот предусмотрительный подонок надел под костюм бронежилет. Выстрел Учителя лишь отключил его на несколько мгновений, как отключает резкий удар под дых. Потом Субботин очнулся и… Ну, да теперь не очнется. На лоб он бронежилет не надел.
Когда, пнув напоследок безжизненное тело – совершенно бессмысленно, но гнев был слишком силен, – Таня подбежала к двери, Учитель был еще жив, хотя у его правого плеча на бетонном полу стремительно разрасталась красная лужа.
– Прости, – еле слышно прохрипел он. – Пчелка…
Пчелка?!! Или ей послышалось, и он сказал давно привычное «дочка»?
Проклятье!
Она стиснула зубы, давя рвущийся из горла крик. Если бы полутемный ангар сию секунду превратился в ослепительно-белую операционную, до краев заполненную голубоватым светом бестеневых ламп, звяканьем сверкающих инструментов и краткими деловитыми репликами, которыми обмениваются безликие зеленые фигуры… А ее, Таниных, медицинских познаний хватает ровно на то, чтоб понять – она здесь бессильна…
Проклятье!..
Таня коснулась ладонью мгновенно побледневшей щеки Учителя, бережно, словно боясь разбудить, сняла с правого запястья часы. Почти автоматически достала из его кармана телефон, перевела его в режим экстренного вызова – скоро приедут люди и все уберут… и шагнула на улицу, поморщившись от бьющего в глаза фонарного сияния. Оказывается, ночь еще не закончилась. Надо же.
Прямо перед дверью ангара-склада хищно скалился «Хаммер» – точно черный леопард перед прыжком. Вокруг лежали тела четверых охранников, все в черном. Поодаль, у ворот, распростерся еще один, в замызганном серо-зеленом камуфляже. Учитель спешил, но проделал все с филигранной точностью…
Почти все…
Таня вышла за ворота и побрела по безлюдной пыльной улице вдоль бетонных заборов промзоны. Она понятия не имела, что ждет ее впереди, зная лишь одно – эта жизнь будет совершенно новой.
Татьяна Веденская
Фокус-покус, или Волшебников не бывает
На правах рекламы
Отрывок
Всем, что было хорошего в жизни Василисы, девушка была обязана Ярославу Страхову. Они познакомились около года назад. Она, выпускница факультета журналистики, три картонные коробки имущества плюс мучительная неуверенность в себе, работала внештатным корреспондентом заштатной газетенки, писала об открытии нового коровника и мечтала о большой журналистской карьере, которой не видала как своих ушей.
У нее была бессмысленная малооплачиваемая работа, а также пустые отношения с жалким и, что еще хуже, подлым Пашкой – ее бывшим парнем. Отца у Василисы никогда не было, а мама незадолго до этого умерла. Если не считать тетки Любы, маминой старшей сестры, теперь у девушки не было никого в целом свете, кого бы она могла назвать родным человеком.
Сложная жизнь, мелкие проблемы, маленькая комната в коммунальной квартире, которую она тогда делила с Пашкой (и оплату, соответственно, тоже делили поровну). И еле заметные мечты – получить ставку штатного корреспондента. Взять ипотеку – когда-нибудь. Выйти замуж за того, кто возьмет. За Пашку, у которого все было просчитано на десятилетие вперед.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
