Стараясь отогнать тревогу, Анжелина сосредоточила свое внимание на детях. Эстер спала глубоким сном, прижавшись к Луизе, баюкавшей ее с мечтательным, почти отсутствующим видом. Собака лежала рядом с ними. Наверное, решила, что в защите нуждаются самые слабые. Жюль набрал снега и принялся его растапливать. У них оставался хлеб, сало и сыр, но нужно было пить теплую жидкость, пока это возможно.
Согрев руки, Себастьян проверил шрам под лопаткой у собаки. Он выглядел чистым и сухим. Затем осмотрел подушечки на лапах, помассировал лапы до самых плеч. Хоть Белль и привыкла выживать в тяжелых условиях, ей приходилось тратить много сил, а рана была еще очень свежей. Мальчику показалось, что Белль слегка прихрамывает, однако он не был в этом уверен. Растирая своей лохматой подружке лапы, Себастьян стал напевать песню об улетевшей птице, но тихо, чтобы не разбудить Эстер.
Ужин был готов. Луиза разбудила девочку. Они поели и запили еду горячей водой с медом. Едва оторвавшись от миски, Эстер снова погрузилась в сон. Ее родители вскоре тоже задремали. Анжелина и Себастьян какое-то время сопротивлялись сонливости, не решаясь однако обсуждать ситуацию, чтобы не заразить друг друга своими страхами. Белль, широко зевнув, прикрыла глаза. Похоже, холод нисколько ее не тревожил. Если она и беспокоилась, то о маленькой девочке. Она понюхала личико спящей Эстер и лизнула ее в щеку. Луиза, очнувшись от дремы, устало улыбнулась. Холод парализовал ее мысли. Все силы уходили только на борьбу с желанием сдаться. Она снова погрузилась в полузабытье, похожее на черную холодную воду. Анжелина и Себастьян тоже уснули.
Ближе к полуночи Эстер проснулась, потому что хотелось пить. Тут же стряхнули с себя сон все остальные. Холод понемногу брал их в свои тиски. Начался снегопад. Ветер, ослепляя, швырял хлопья снега в лицо. Как ни рылась Анжелина в рюкзаке, там не оказалось ни поленца, ни даже щепки. Догорало последнее бревно, девушка решила закипятить воду с горсткой молотого корня цикория. Эстер попросила кушать и с аппетитом съела ломоть хлеба с салом. Голод пришел вслед за утомлением, но и оптимизм тоже. Странный это был ужин посреди ночи! Ее родители поддерживали друг друга как могли.
— Я так проголодалась, что могла бы проглотить куропатку!
— Что ты такое говоришь, Эстер?
— Она говорит про куропатку, мсье. Мы вчера их видели, там, возле пещеры.
— Ты много знаешь для такого юного возраста…
— Это потому, что я местный. Здесь такое все знают.
Жюль кивнул. И, робко глянув на Анжелину, задал вопрос:
— Когда выступаем?
— Через пару часов. Будем надеяться, ветер стихнет, иначе мы окажемся в настоящем пюре из снега. Земля здесь очень обманчивая, много опасных мест…
— До этих пор особых проблем у нас не было…
— Нет. Но это был самый легкий участок. И нас ведет собака, я ей доверяю. Она выбирает наиболее надежный путь. Здесь ничего нельзя делать наугад, это верная смерть!
— Временами мне хочется, чтобы все люди имели такое же благоразумие!
Само словосочетание — «благоразумие гор» — заставило Анжелину улыбнуться, но голос Жюля быстро вернул ее к реальности:
— В ваших горах, может, и легко погибнуть, но они не жестоки, они не наносят удар без причины. Можно умереть из-за собственной недальновидности, однако умирать без всякой причины — вот что страшно! Просто потому, что ваше общество…
Он стиснул кулаки и опустил голову. Анжелина сказала мягко:
— Им тоже придется трудно в пути.
— Да, конечно.
Тоненький голосок девочки отвлек их от тяжелых мыслей.
— Ой, как здорово! Словно гусеницы, от которых идет свет!
— Не гусеницы, а светлячки! Где ты их видишь? Небо затянуто тучами, и… — Едва слова сорвались с губ, Анжелина вздрогнула, но не от холода. Разве только страх можно сравнить с куском льда…
Эстер смотрела не на звезды и не на угольки. Она глядела в темноту, вниз по склону. Вереница светящихся точек тянулась сквозь бурю.
— Господи, немцы! Они нас нашли!
Жюль вскочил на ноги, тело его сотрясала дрожь. Лицо стало мертвенно бледным.
— У них фонарики, и они приближаются! Видите, там, движущиеся огоньки?
— Наверное, они на лыжах. Нужно уходить. Сворачивайте одеяла, я займусь провизией. Себастьян, гаси огонь! Если нам повезло, они нас не заметили. И засыпь кострище снегом!
— Надеваем «кошки»?
— Пока еще нет. Удобнее будет в снегоступах.
— А спрятаться не получится?
— Нет. Они идут по нашим следам.
Луиза, поднявшись, обняла дочку за плечи. Анжелина не стала ничего отвечать. Эстер высвободилась из объятий матери и подошла к Себастьяну. Он помог ей надеть снегоступы, потом улыбнулся, чтобы подбодрить девочку. Она совсем не боялась, когда он был рядом! И собака их защищает! Белль уже стояла, помахивая хвостом, и Эстер решила для себя, что ей будет спокойнее, если она пойдет рядом с собакой.
Жюль поспешно запихнул в рюкзак одеяла.
— Недавно вы говорили, что идти ночью слишком опасно! Но ведь теперь, в пургу, расселины и ямы замело, и это еще опаснее!
— Я знаю. Но лучше уж я поборюсь с природой, чем с бошами! В такой снегопад есть шанс, что они пройдут мимо, не заметив наши следы.
Паника охватывала Анжелину, стоило только посмотреть вниз. Вереница фонариков двигалась с поразительной скоростью. Эти проклятые боши, что, на гусеничном ходу, что ли? Брат отвлек ее от размышлений:
— Думаю, у меня есть идея.
Он вытряхнул на снег содержимое рюкзака, который Лина только что уложила, и, прежде чем она успела возразить, вынул два мотка веревки и с победным видом сунул ей под нос.
— Ты собираешься карабкаться по отвесному склону?
— Нет конечно! Глупая! Я хочу привязать себя к Белль. Вторую веревку, она длиннее, я обвяжу вокруг пояса, и вы будете все за нее держаться, так никто не потеряется. Альпинисты тоже так делают, только мы на гору не полезем. Это чтобы не заблудиться в тумане, понимаешь?
— Хорошая мысль… Но собака…
— Что? Ты не веришь Белль?
— А если она упадет в расселину и утащит нас за собой?
— Она не упадет. И вы всегда можете бросить веревку.
— Мы — да, но ты не сможешь! Я не желаю, чтобы ты рисковал жизнью, Себастьян! Если кто-то и должен рисковать, то я. Я сама захотела… Это я вас веду!
В голосе Анжелины зазвучали пронзительные нотки. Чувство вины доставляло ей почти столько же мучений, как и страх.
— Я ей доверяю. Я знаю Белль, она не заблудится. Сейчас я пойду и поговорю с ней. Получается, это из-за тебя мы теперь задерживаемся!
Не дожидаясь ответа, Себастьян ушел. Собака сидела у края площадки. Казалось, она уже учуяла приближение чужаков. Мальчик присел перед ней на корточки.
