Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71
– Сюда, – отдал еще одно распоряжение Смерч.
– Но мы не сможем, – возразила я встревоженно, – на лестницу, побежали на лестницу!
Вместо ответа парень достал из кармана ту самую «таблетку», продемонстрировав неземную крутость, – даже не все аспиранты такой ключик имели, и ткнул пальцем в кнопку вызова. Нам даже не нужно было ждать, пока лифт подъедет к первому этажу, как это часто бывает, – он распахнулся в то же мгновение. Мы юркнули в раскрывшиеся створки, а я, обернувшись, краем глаза заметила, как по холлу, зачем-то сметая несчастных и в общем-то ни в чем не виноватых охранников, бегут доблестные представители ОМОНа, – по-моему, к ним прибыло подкрепление.
Вот ужас-то! Если меня в этот раз загребут папино-мамины коллеги, то домой можно не возвращаться – там меня точно убьют, презрев кровные родственные связи. Мама не зря любила пошутить, что вполне понимает Тараса Бульбу, сказавшего знаменитую фразу: «Я тебя породил, я тебя и убью». А если не прихлопнут, то обязательно вычеркнут мое имя из семейных анналов как имя отступницы и преступницы!
Чем я это заслужила? Я не грешила особенно, страшных преступлений не совершала, купалась себе в одиночестве в собственном озере неразделенной любви, не встревала ни в какие особенные авантюры. Теперь же опозорилась на весь университет, познала, что такое страх невинного быть пойманным грозной полицией, прочувствовала подлое отношение родного коллектива, насладилась свиданиями любимого парня – да хранят его бурундуки – с другой… А все Смерчинский, гад! Он виноват, однозначно он.
Стоит, прижавшись к холодной стенке и глядя в зеркало на себя, и дышит почти ровно, в отличие от меня. Молчит. Укладывает наушники в сумку, перекинутую через плечо. Встряхивает головой, чтобы челка не попадала в глаза. Опускает глаза в пол, размышляет о чем-то.
– Ну? – не выдержала я. – Мы куда? И откуда у тебя ключ, Смерч? А-а-а, – не к месту решила я пошутить, – у тебя среди преподов тоже есть друг, да? А его случайно среди тех Безумных Шляпников не было?
Двери лифта разошлись, и мы, оказавшись на предпоследнем этаже, где-то на территории физиков и математиков, вновь побежали. Повернув пару раз по бесконечному пустующему коридору, Дэн остановился около внушительной двери, на которой было написано «Большая химическая аудитория». Жестом заправского фокусника достал еще один ключ и, с некоторым трудом открыв дверь, пропустил меня вперед в полутемное огромное помещение, в котором царила тишина. Небольшие окна под самым потолком были наполовину прикрыты горизонтальными жалюзи, а все пространство заставлено новейшим оборудованием. Здесь часто проводились лекции приезжих лекторов, известных ученых, потому как аудитория БХА могла вместить в себя порядочное количество человек. А сейчас она могла стать настоящим спасением для двух студентов – меня и Дениса.
Изнутри Денис тут же заперся, поспешил вниз, к первым партам, и жестом добродушного хозяина пригласил меня, осматривающуюся вокруг, забрался под одну из них.
– Давай сюда, – позвал он, разумно рассудив, что даже если кто-то и откроет дверь в эту огромную аудиторию с весьма слабым освещением, то не заметит двух полудурков, примостившихся под партами.
– Маша, – опять позвал меня Смерч.
Я, поняв вдруг, что в данной ситуации его лучше всего слушаться, уселась на собственный рюкзак, благо он был почти пустым. Дэн опустился рядом, подтянув длинные ноги. Красный гелиевый шар с трудом устроился под соседним столом.
И только после этого он дал волю эмоциям – рассмеялся, запрокинув голову назад – насколько это позволяло небольшое «подпарточное» пространство.
Он смеялся негромко, но заразительно, что я тоже, внезапно для себя, присоединилась к парню – кажется, таким образом мы «разряжались», избавлялись от негативных эмоций и переживаний, в большом количестве подаренных нам сегодняшним днем. Пессимисты избавляются от негатива через слезы, мы, глупые сангвиники, к каковым я причисляла нас обоих, – через смех.
Смеялись, не задумываясь о том, что если добрейшей души дяденьки-полицейские в черной форме будут проходить мимо этой аудитории, используемой нами в роли «логова», то их насторожат странные звуки, доносящиеся из якобы пустой аудитории.
Черт! Ну и денек! Слухи, сплетни, своеобразное предательство группы, торжество, совместное с друзьями Дэна, этими чокнутыми шутниками, полиция, побег… Кто во всем виноват?
Не к месту вспомнился Спанч-Боб, а в голове родились строки:
Кто будет жить на дне океана?
Смер-чин-ский!
Милый красавчик, козел без изъяна?
Смер-чин-ский!
Кто виноват всегда и везде?
Смер-чин-ский!
Кто так же нагл, я с ним – быть беде?
Смер-чин-ский!
Проклятие. Что-то непонятное происходит.
– Но что? – вслух спросила я сама у себя.
– М? – прекратил ржать Дэн, но весела озорная улыбка так и не сходила с его лица. – Ты что-то сказала?
– Смерчинский, тебя кто-нибудь ненавидит? – спросила я, нахмурившись. – Сильно? Страстно?
Он немного подумал и отрицательно покачал головой.
– Я думаю, ненавидят, – сказала я. – Это точно. Только не говорят об этом. Ты заметный, у тебя точно есть недоброжелатели.
– К чему этот душераздирающий пафос, Чип? – обрел в себе былую стопроцентную уверенность этот тип. Смех явно помог ему восстановить свои почти бесконечные энергетические запасы.
– Знай, из всех, кто тебя ненавидит, я ненавижу тебя сильнее всех! Запомни хорошенько, милок, – я ненавижу тебя больше всех в мире! – и в подтверждение своих слов, изреченных почти искренне, я даже ударила по полу кулаком.
– Хорошо, я буду знать, – серьезно ответил он и спросил, явно не обращая на мои слова никакого особенного внимания, словно я ему про погоду на завтра рассказывала:
– Ты испугалась?
– Естественно. Я же не Машка-Железные-Нервы, – огрызнулась я, понимая, что Дэнни здесь все-таки ни при чем. Он тоже жертва. Но виноват в этом все равно он!
– Прости, – вдруг произнес Смерч, опустив голову, как провинившаяся собачка.
– За что? – вырвалось у меня невольно.
– Из-за меня у тебя неприятности.
– Из-за тебя у меня неприятности, – подтвердила я, соглашаясь, предвкушая, как буду сейчас кочевряжиться, принимая извинения. Даже настроение приподнялось! Слегка.
Орел начал кружить над жертвой, обрадованный подозрительным спокойствием в своей долине.
– Прости, – повторил парень и неожиданно положил мне на плечо голову. – Правда, не хотел.
– Еще бы. Так опозориться никто бы не хотел. И убери кочан, – попросила я несмело, прикрывая неловкость в голосе агрессивными нотками и понимая сейчас явственно, как сильно отличаюсь от женственной Ольги Князевой. Она бы обняла его в ответ, или погладила бы по голове, или бы сказала проникновенным мягким голосом: «Ничего страшного, все хорошо, ты ни в чем не виновен».
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71
