Лори покачала головой.
– Дрейк привык получать все самое лучшее. А Марта дала мне превосходные рекомендации.
– Ну, допустим… – Джон вздохнул. – Не буду спорить, тебе, в конце концов, виднее. Но есть и еще кое-что… – Его голос стал тверже, и Лори бросила на него удивленный взгляд.
– Что же? – спросила она.
– Я видел вас вместе, видел, каким взглядом смотрел на тебя Дрейк. Пока ты была рядом, он буквально светился!..
– Это просто похоть, Джон. Я знаю, между нами существует довольно сильное… физическое влечение. Дрейк просто хотел меня, вот и все.
– Нет, Лори, ты ошибаешься. Я… я знаю, что такое похоть, что такое желание… – Джон невесело усмехнулся. – А это было… другое. Настоящее чувство трудно не узнать, Лори. – В его глазах появилось странное выражение, и она поняла, что за его словами стои́т что-то еще, вот только что?.. Впрочем, Лори догадывалась, что́ это может быть. Она даже приоткрыла рот, но так и не смогла выговорить ни слова. Да и что она могла ему сказать?..
Джон, впрочем, понял ее и так.
– А кроме того, – поспешно добавил он, – в тот день, когда я принес Дженнифер медведей, Дрейк вел себя как самый настоящий ревнивый муж. Я еще никогда не видел, чтобы мужчина так ревновал!
– Он ревновал не ко мне, а к Дженнифер, – возразила Лори. – Думаю, ему было не очень приятно, что его дочь так любит какого-то постороннего дядю. К тому же Дрейку, возможно, не понравилось, что мы с тобой видимся… – Она с горечью рассмеялась. – Впрочем, если учесть, что́ он готовил для меня, его реакция на наши с тобой встречи раз в неделю, да еще в присутствии Дженнифер в качестве дуэньи, выглядит смешно и нелепо. – Лори вздохнула и добавила: – Хотя на самом деле это очень грустно…
– Эта его жена… когда она умерла? Года три назад? – Джон, похоже, был не прочь сменить тему.
– Да. – Лори кивнула. – Марта… Доктор Норвуд говорила мне, что Сьюзен скончалась, когда Дженнифер было всего несколько месяцев от роду. Это, кстати, было единственным, что́ я тогда знала о его жене, поскольку Дрейк не счел нужным сообщить мне какую-то дополнительную информацию. Он вообще не разговаривал со мной о жене. Видимо, Дрейк считает эту тему запретной для посторонних.
– Гм-м… – Джон с сомнением покачал головой. – По правде сказать, мне представляется довольно странным, что Дрейк до сих пор оплакивает свою жену. На человека с его характером, с его самомнением и с его, э-э-э… с его темпераментом это совершенно не похоже.
Лори глубоко вздохнула.
– Я этого тоже не понимаю, Джон, но… Дрейк и в самом деле тоскует по Сьюзен. Он не притворяется, я в этом уверена.
На этом разговор закончился, а еще какое-то время спустя Лори и Дженнифер засобирались домой. Когда они уже стояли в дверях, Лори с удивлением осознала, что чувствует себя намного лучше. Должно быть, ей и в самом деле нужно было выплакаться.
– Еще одно, Лори, – сказал на прощание Джон, кладя ей на плечо свою огромную руку. – Если ты почувствуешь, что я могу чем-то помочь, не стесняйся – сразу звони. Я хорошо знаю, как это тяжело – хранить свое горе в себе и не иметь возможности ни с кем поделиться. Мы, по крайней мере, можем поговорить… Поверь моему опыту, иногда это помогает.
Эти слова стали еще одним подтверждением того, что Лори интуитивно почувствовала несколько ранее. Когда-то в своей жизни Джон пережил тяжелую потерю, которая оставила в его душе до сих пор не зажившую рану. Наверное, именно поэтому он никогда никого не осуждал. Наверное, именно поэтому сумел так хорошо разобраться в ее состоянии. И именно благодаря Джону Лори начала понимать, что, как это ни парадоксально, глубокие душевные раны не всегда бывают следствием неправильных и жестоких поступков.
Иногда они становятся их причиной.
* * *
Примерно через три недели после их визита к Джону в Уисперсе и окрестностях начались обильные снегопады и метели, и Лори с Дженнифер оказались фактически заперты в особняке. Их дни текли однообразно и монотонно, но Лори нисколько не возражала: каким-то образом ей все же удалось примириться с ситуацией и даже обрести некоторое подобие душевного равновесия. Чтобы как можно реже вспоминать о происшедшем, она стала учить Дженнифер произносить звуки и была вознаграждена, когда дело пошло неожиданно успешно.
В один из дней, когда за окнами завывал ветер и густо падал снег, они с Дженнифер сидели в классе перед зеркалом и отрабатывали звук «п». Держа на ладони пушистый комок ваты, Лори показывала девочке, с какой легкостью он слетает на пол, если произнести звук правильно. Дженнифер старательно повторяла ее действия и с гордостью улыбалась каждый раз, когда у нее получалось.
– П-п… П-п… Пы! – Девочка смущенно затрясла головой и начала все сначала: – П-п… П-п…
В какой-то момент Лори оставила ее самостоятельно тренироваться с ватным шариком, а сама вышла в гостиную, чтобы выяснить причину шума, который, как ей показалось, доносился снаружи. Подойдя к окну, она слегка раздвинула плотные шторы, чтобы выглянуть на улицу… и тихонько ахнула, увидев Дрейка, который только что выбрался из мощного внедорожника и, пригибаясь и пряча голову от ветра, быстро направился к парадному крыльцу.
Лори бросилась к входной двери и распахнула ее, прежде чем Дрейк успел постучать. Войдя внутрь, он первым делом стряхнул с волос снег, опустил воротник теплой овчинной куртки и только потом повернулся к ней.
– Здравствуй, Лори… – проговорил он.
Она попыталась произнести его имя, но только беззвучно шевелила губами.
– Как дела? – спросил Дрейк.
– Н-нормально, – пробормотала она, потом слегка тряхнула головой и добавила несколько тверже: – У меня… у нас все хорошо. Все в порядке. – Спрашивать, как он здесь оказался и зачем приехал, Лори не стала. Это они уже «проходили».
– А где Дженнифер?
– В классе.
– В классе?.. Так поздно? – удивился Дрейк, глядя на свои наручные часы, и Лори поспешила пояснить:
– Мы немного изменили наше расписание после того… после того, как ты… – Она замялась. – В общем, так нам удобнее, – закончила Лори.
Дрейк ничего не сказал. Повернувшись, он быстро пошел в класс. Лори поспешила за ним, но, прежде чем она успела добраться до двери, из комнаты донесся радостный визг Дженнифер.
Заглянув внутрь, она увидела, что Дрейк подхватил дочь на руки, а Дженнифер крепко обхватила его руками и ногами. Ножки у Дженнифер были коротенькими, а грудь у Дрейка – широкой, поэтому, чтобы она не съезжала вниз, он поддерживал ее под крошечный задик. Банни, которого девочка в последнее время почти не выпускала из рук, позабытый, валялся на полу рядом с ее стульчиком.
– Дженифа, Дженифа! – отчетливо проговорила девочка, глядя на отца влюбленными глазами и, на мгновение ослабив хватку, ткнула себя пальцем в грудь. – Па-па, – произнесла она по складам, изо всех сил налегая на только что освоенный звук «п». – Папа! – И Дженнифер стиснула отцовскую шею с такой силой, что ей позавидовал бы и удав.
