«А какие, собственно, у меня были претензии к ее творчеству? Стихи ведь очень хорошие:
«Ты повенчан свободой. Я тебе не нужней, чем те синие воды, что под лодкой твоей!» Браво, девочка, браво, милая! Ты все угадала про нас своими стихами. Что нужно лодке, чтобы плыть? Вода под ней. Без волны и ветер не унесет, и весла не сдвинут. Ты моя синяя волна, твоя любовь оказывается нужна мне, чтобы быть и чтобы плыть! Я строил все эти годы свою лодку, гордец! Хотел доплыть в ней до счастья, но был прикован к самому себе, как к утесу, который есть в твоих стихах. Не плавают лодки без воды. Всего моего ума не хватило понять это раньше. Нужно было уехать от тебя, затеять эту низость с Лючией и Карло, полежать на больничной койке, получить совет от «голубого», чтобы освободиться от пустых амбиций. Я не хочу просто получать наслаждения. Теперь мне для этого надо сделать счастливой женщину. Неужели это не самое главное желание мужчины? Только уверенность в том, что именно в твоих объятиях, только от твоих слов она становится счастливой и прекрасной, могут придать смысл нашей погоне за удовольствиями. Я ведь уже пытался сделать это. Но почему-то решил, что Вике для счастья нужны деньги. А может быть, она требовала от меня не денег, а внимания, и ее капризы сродни поведению подростков? Больше эта ошибка не повторится. Попробую разделить с любимой женщиной всю жизнь вплоть до мытья посуды. Я пойму ее надежды и страхи, перечитаю ее рассказы, буду путешествовать только с ней. Мы так здорово съездили в Ярославль, так зачем я помчался в горы один? С Дашкой буду делать уроки, а Василия буду носить на кошачьи выставки. Я ведь вел себя не как мужик, а как мужлан. Утром первого января надо было ей кольцо подарить и красиво позвать замуж. Она ждала, не дождалась и убежала от возможных разочарований пробуждения. Простит ли меня моя замученная, обиженная девочка? Пустоту моей жизни может заполнить только она — своими фантазиями, своей любовью, своей жизнью. Ей хотелось расплескаться волной любви, а мужики в лучшем случае стремились руки помыть, не более. Пусть только дождется меня, я скоро прилечу, я дам ей волю. Не буду гонять ее в аэропорт, лучше сразу приеду сам. Накуплю ей с Дашкой подарков, если успею, и приду с повинной. Но для этого надо не опоздать на самолет. Осталось сто километров и два часа до конца регистрации, могу не успеть. Бензин на исходе. Надо дотянуть до аэропорта, времени искать заправку совсем нет. Карло остановить было невозможно с его откровениями, поэтому будем ради экономии горючего тормозить. Увидел бы меня сейчас Балакирев, руки бы не подал. Еще бы — на скользком серпантине жму на тормоза! Давай, машинка, не подведи, а нашему гонщику мы этого рассказывать не будем, а будем поторапливаться. Куда? Неужели я прожил полжизни и не понял, что нужно человеку для счастья? Куда я хочу успеть? Самое главное — домой, к обеду, который приготовит любимая женщина. Хочу застать ее врасплох. Опять только о себе думаю. Нет, ее надо предупредить, чтобы не расстраивалась потом из-за отсутствия хлеба или сметаны к борщу. Вдруг Дашка все Василию скормила? Попадет коту из-за моего пижонства. Где телефон? Напишу ей SMS, она привыкла к ним, и удобно — можно ничего не объяснять. Текст самый незамысловатый, например: «Буду сегодня к обеду, хочу борща. Мак».
Серпантин дороги уводил немногочисленные машины, мчащиеся ночью по трассе с гор на равнину. Заметив указатель затяжного спуска, Анатолий достал из портфеля телефон и стал набирать задуманный текст. Отправив сообщение, он не успел выпустить телефон из рук, когда раздался мощный хлопок и кусок покрышки от лопнувшей шины мелькнул за стеклом. Машина, потеряв управление, завертелась. У Лобанова перед глазами вихрем закружили искры огней и пятнышки звезд. «Как в танце», — успел подумать он за мгновение до того, как автомобиль скользнул между столбами ограждения с последнего перед равниной откоса. Горящие фары освещали мятущимися лучами снег, деревья, мимо которых, как на лыжах, летел вниз Анатолий, пока торчащая пика скалы не проткнула машину, как мотылька, и не поставила точку в отвесном полете того, кого так ждала в Москве Татьяна.
