Он продолжил.
— Да, и чтобы тебе понятнее было, что я за человек, под более уединенным местом я имею в виду тихую кофейню, где мы никого не знаем. Или парк.
Мой прилив адреналина несколько утих. Он не хотел доводить дело до конца прямо здесь и сейчас. Мне стало легче. Я поверить не могла, что мы дошли в разговоре до секса, И что самое интересное, после всего этого напряжения ему, похоже, совсем нетрудно было об этом заговорить. Вот почему этот парень так сексуален. Его ничто не пугает.
— Я не прикоснусь к тебе, пока, во-первых, ты не скажешь мне, что точно этого хочешь, а во-вторых, пока ты не уйдешь от него.
Мне стало жарко от его слов.
— Мне просто надо знать, как у тебя обстоят дела с идеей уйти от него — она стоит на передней конфорке или вообще еще не готовится?
Он облегчал мне дело.
— Готовится. И уже сильно нагрелась, — улыбнулась я.
— Вскипает?
— Варится на медленном огне. — Он отстранился с заметным разочарованием, так что я добавила: — Ну, знаешь, там такие маленькие пузырьки на поверхность поднимаются, и их уже много.
— А таймер стоит?
— А он обязательно нужен?
— Мне нужен. Мне уже непросто так с тобой общаться. Вдруг он воскликнул: — Господи!
Какая-то женщина споткнулась на тротуаре прямо перед своим пузатым «мерседесом».
— Черт побери, Оскар!
Питер подбежал, чтобы помочь ей. Ингрид. Ингрид и Питер. Я еще не выясняла отношений со своей чокнутой приятельницей. Пока не выясняла. Ну и ситуация.
Я смотрела, как Питер поднимает ее на ноги, — он успел сделать это прежде, чем подбежал ее шофер.
— Да я цела. Просто небольшая встряска. — Она смахнула грязь с юбки и колен. — А локоть у меня и так был не в порядке. — Она вложила левую руку обратно в перевязь из шарфа от «Гермес», висевшую у нее на шее.
— Ты ничего себе не повредила, Ингрид? — спросила я.
— Да просто коленку поцарапала. — Она поправила шарф. — А локоть — это у меня небольшое воспаление, лечу вот сейчас.
Первый раз в жизни я видела ее смущенной.
— Ингрид, ты, конечно, знакома с Питером.
Питер побледнел.
— Да, мы знакомы. И у меня сейчас встреча, так что мне некогда. — И он поспешил прочь. Встречи у него никакой не было. — Увидимся позже, — крикнул он, обернувшись, когда прошел уже пол-улицы.
Я была только рада отложить бурный разговор, который заставлял меня дрожать от напряжения.
Мы с Ингрид стояли лицом к лицу.
— Конечно, я знаю Питера, — ответила она. — К чему ты ведешь?
— А что, мне есть к чему вести?
— Нет. Мы около школы. Я привезла детей. И у меня рука болит, так что не обижай меня.
— Разве я тебя обижаю?
— А теперь я еще и коленку поранила.
— Мне просто нужно…
— Нет, не нужно. Это информация только для тех, кому это нужно знать, а тебе не нужно.
— Нет, нужно. Правда, нужно.
— Это личное дело.
— Мне нужно знать.
Она замолчала и с минуту подумала.
— Ты его за это уволишь?
— Конечно, нет. Его личная жизнь — это его дело.
— Обещаешь?
— Обещаю. Мне просто нужно знать.
Длинная пауза.
— Ему на самом деле не очень хотелось.
— Точно? Ты уверена?
— Уверена. Не хотелось. — Ингрид двинулась с детьми вверх по лестнице, потом обернулась. — И не радуйся так, подружка.
Глава 26
Снежный ком
Я так извелась, что в итоге позвонила Кэтрин. Мне нужно было услышать голос разума.
— Еще только пол-одиннадцатого, понедельник, а ты уже плачешь — неделя будет та еще, — сказала Кэтрин.
— А почему, ты думаешь, я тебе позвонила?
— Что я могу для тебя сделать, Джейми? Хочешь, посижу с тобой в день выхода сюжета? Я могу прийти на этот вечер в студию.
— Нет, я буду занята. Мы с Эриком будем сидеть в операторской, это не место для подружек.
Меня мутило. Ко всему прочему утром малыш Майкл уцепился за мою лодыжку, и я протащила его через полквартиры. Он держался изо всех сил, ехал по полу на животе и умолял меня не уходить. Иветте пришлось отдирать его от меня, чтобы я смогла уйти. Как только я вышла из лифта на работе, мне стало трудно дышать от страха, что сюжет про Терезу потерпит крах. Сидя у себя в кабинете, я попробовала сделать дыхательное упражнение, но оно мне не помогло. И несколько глотков слишком сладкого горячего чая тоже меня не успокоили. Клюквенная лепешка на вкус была отвратительна.
— Ну, так чем тебе помочь?
— Я так расстроена.
— Чем?
Я начала перечислять.
— Ну, моего мужа может арестовать ФБР, и меня заодно втянуть в неприятности. Еще он, возможно, спит с Сюзанной. Я вот-вот выпущу передачу, которая может сместить высокопоставленного члена конгресса. Мои дети сходят с ума, потому что я так много работаю, и они меня уже неделю не видели, и…
— Давай по порядку.
— Ну, хорошо. Мой муж может угодить в тюрьму. В каком положении я тогда окажусь?
— Мы это уже обсуждали в субботу вечером, после того как вы поругались, — сказала Кэтрин медленно и четко. — Я уверена, что он прав насчет того, что их деятельность все время исследуют и инспектируют федеральные комиссии и всякие такие организации. Если его помощница что-то напутала, это вовсе не значит, что он нарушил какой-то закон. Не надо сразу так переживать.
— А как насчет его отношений с Сюзанной?
— Они всегда флиртовали и вели себя бестактно. Если он с ней спит, это совсем неплохо, — у тебя появится отличный повод его выгнать. А с сюжетом возится пятьдесят юристов; Гудмэн бы не позволил тебе его запустить, если бы там были настоящие проблемы. Вот мы и разобрались со всем.
— Есть еще кое-что.
— Ну и?
— Я думаю, Питер от нас уйдет.
— Что вдруг? Он тебя обожает! Не думай о плохом.
— Да не во мне дело, и не в Дилане, вообще не в нас, а в его компании. Он нашел спонсоров.
— Я думала, у него уже есть спонсоры и сейчас он проводит пробные демонстрации для клиентов.
— Он нашел серьезных спонсоров: куча денег, собственный кабинет. Достаточно для того, чтобы не работать больше у нас.
— Ого. Это плохо.
— Но он не уходит. Пока не уходит. Он получил деньги два месяца назад и ничего мне не сказал — я узнала все от его друзей на вечеринке.
