И тут полыхнули орудия «Арундела», и мир вокруг взорвался страшным грохотом.
Металл пролетел над ними с таким необычным скрежетом, что матрос у руля выпустил рукоять, двое матросов упали на дно шлюпки, которая вдруг закачалась от напора воздуха, образовавшегося от волны пролетевших ядер.
— Бог и дьявол, спасите нас! Что это было? — вскричал ближайший матрос с круглыми от ужаса глазами.
А Люсьен наконец улыбнулся.
— Взрывчатое вещество Эндрю.
— Вон они! — крикнул Чарлз и, отчаянно вцепившись в Перри, погнал коня вниз по глинистому склону к берегу. — Быстрее, у нас нет ни секунды на раздумья!
Эва не отставала от него, стражники из тюрьмы быстро приближались.
Пули жужжали вокруг них.
Им никогда не убежать.
Эва тоже видела несущуюся вперед шлюпку, а дальше огромный «Арундел», на котором выкатывали орудия, нацеливая их на берег. Дистанция слишком большая. Каким бы мощным ни был английский корабль, его ядра никогда не долетят на такое расстояние. Она, Чарлз и Перри предоставлены самим себе.
— Что ж, это была смелая попытка, — крикнула она, когда их лошади выскочили на берег и помчались по песку навстречу приближавшейся шлюпке.
— Нельзя сказать, что мы не старались, — вторил ей Чарлз, скача бок о бок с ней.
— Если нас схватят, Франклин договорится, чтобы нас отпустили.
Сзади послышались выстрелы, и Чарлз поморщился, когда пуля царапнула плечо.
— Схватят? — крикнул он через плечо, видя, что французы уже начинают спускаться с дороги. — Сейчас я был бы рад просто остаться в живых.
— Смотри! В лодке Люсьен и Гаррет!
И она была уже близко от берега. Матросы уже поднялись на ноги, мушкеты вскинуты к плечам. «О Господи, — подумала Эва, — шесть матросов против целой оравы стражников? Их всех перебьют, как мух!»
Но в этот момент от борта «Арундела» оторвались два облака дыма, и над водой пронесся дикий грохот, словно все демоны ада разом вырвались на свободу. Конь Эвы прянул в сторону, чуть не сбросив ее. Лошадь под Чарлзом вздыбилась, и он вместе с Перри свалился в песок. Через секунду лошадь без седоков уже мчалась к берегу, Чарлз вскочил на ноги, перебросив Перри через плечо, а Эва, спрыгнув с седла, побежала рядом с ним. Они бежали изо всех сил, стремясь добраться до лодки до того, как преследователи настигнут их.
— Ради всего святого, что это было? — крикнула она.
— Не знаю… в скольких сражениях побывал, а никогда не слышал ничего подобного!
Она бросила взгляд через плечо:
— Чарлз, смотри!
Он посмотрел… и увидел то, что видела она.
Половина стражников были повержены и лежали мертвыми на берегу позади них, остальные нерешительно топтались, показывая на море в сторону «Арундела», и возбужденно кричали что-то по-французски.
— Должно быть… это взрывчатка Эндрю! — закричал Чарлз. — Быстрее, они скоро опомнятся!
Позади опять зазвучали выстрелы. Шлюпка уже проходила через полосу прибоя, матросы уже стреляли по стражникам, сдерживая их, а Люсьен и Гаррет выпрыгнули из лодки и бежали навстречу.
Люсьен с одного взгляда понял, что дело может дойти до рукопашной. Он подбежал к троим беглецам, вскинул пистолет и выстрелил по бегущим по берегу французам.
— В лодку! — крикнул он.
Свинец свистел повсюду. Он увидел, как Чарлз оперся о борт, как Эва, обернувшись, выстрелила по атакующим. Подался к ней…
И почувствовал, что бок обдало огнем. Люсьен прижал ладонь к ране, горячая кровь била сквозь пальцы, но было слишком поздно. Сквозь липкий туман он увидел перекошенное лицо Чарлза, услышал крик Гаррета, увидел Эву — его любимую, дорогую Эву, — которая бросилась к нему, чтобы подхватить.
Чарлз и Гаррет втащили его в шлюпку, выстрелы гремели теперь повсюду.
Последнее, что он почувствовал, — это руки Эвы, обнимавшие его.
Глава 32
Откуда-то издалека до него донеслись голоса. Крики боли. Отдаленная канонада. Ощущения покачивания… словно он был на руках матери.
— Он приходит в себя, — сказал кто-то.
Люсьен с трудом приоткрыл глаза. Минуту он лежал без движения, пытаясь понять, где находится. Пытаясь вспомнить, что с ним произошло. Он лежал на твердом столе. Ощущение покачивания по-прежнему не исчезало, а когда он всмотрелся в слегка качающийся фонарь, то понял, что находится на корабле, а его колыбелью было море.
— Люсьен?
Он повернул голову и слабо улыбнулся.
— Эва.
— Ты всех нас очень напугал, — сказала она, погладив его по волосам.
— С тобой все хорошо?
— Все хорошо.
— А как остальные?
— Все здесь, — подал голос Чарлз, выйдя вперед, чтобы он мог его видеть. У него было перевязано плечо, но в целом он был невредим.
И Гаррет тоже.
— Добро пожаловать назад, Люс, — негромко сказал он и встал рядом с Чарлзом.
— А где Эндрю?
— Я здесь.
— Ваш брат со своей взрывчаткой спас всех нас, — проговорил кто-то еще, и, повернув голову, Люсьен увидел суровое лицо капитана Лорда. — Если бы не он, страшно подумать, чем бы все закончилось.
— Да уж, никогда не видел, чтобы корабли удирали с такой скоростью, как эти три француза, когда мы заложили немного взрывчатки в свои пушки и выстрелили, — подтвердил сияющий Эндрю.
На лице капитана появилась сухая улыбка, и он снова обратил свое внимание на Люсьена.
— Вы получили кусок свинца прямо под нижнее ребро, — мрачно проговорил он. — Хирург сейчас занят с другим раненым, но скоро он займется вами.
Ах вот оно что, теперь понятно. Они на нижней палубе корабля. Крики, которые слышны отовсюду, запах крови и смерти — это не кошмар, это на самом деле.
— Как себя чувствует лорд Брукхэмптон?
— Отдыхает. У него плохая рана на голове, но он соображает все лучше и лучше. И, похоже, отчаянно хочет вернуться в Англию.
— Не может дождаться, когда вернется к Нериссе, — пояснил Гаррет.
Люсьен улыбнулся. Эва, Чарлз, Гаррет, Эндрю и, да, даже Перри в целости и сохранности… Значит, в его мире все хорошо. Он снова повернул голову и посмотрел в мутно-серые глаза капитана.
— Между нами нет ничего плохого, Лорд, а?
— Ничего, — снова улыбнулся капитан. — Но это был последний раз, когда я позволил герцогу подняться на мой корабль. Скорее я подам в отставку.
Люсьен засмеялся, но боль была слишком сильна. Он закрыл глаза и приказал телу расслабиться. Он снова в кругу семьи, чувствует их любовь, тревогу о нем. Его переполняла благодарность за это счастье. Но самым ценным для него было присутствие Эвы, которая стояла у изголовья и гладила его по голове, ободряюще положив другую руку ему на плечо.
