– Я понимаю. Но что же делать? Один-то я ничего не смогу.
– Вот что, я попытаюсь свести вас с человеком, который мне многим обязан. Особа эта хоть и находится в тени, но властью обладает немалой и в таких проблемах разбирается гораздо лучше других, уверяю вас в этом.
– И кто же эта особа?
– Сначала мне придется переговорить с ним. А вы живите так, будто ничего вокруг вас не происходит, старайтесь меньше обращать на себя внимания. Пока вам ничто не угрожает, ибо в противном случае вы давно были бы мертвы…
Следующий день пролетел быстро в инженерных трудах. Плохо, что карта, точнее, новый ее экземпляр, восстановленный по оставшейся копии, все же не содержал той исчерпывающей информации о минных подкопах, как уничтоженная. Это создавало немало трудностей в моей работе. Я жил надеждой на помощь, обещанную Перебийносом, а лагерь в целом – многочисленными и самыми противоречивыми слухами. Решалось, быть или не быть штурму Измаила. Паша раздумывал над ультиматумом, предъявленным ему Суворовым, и от того, куда склонятся чаши весов, зависело, оросятся ли вскоре темные воды Дуная кровью.
Ближе к вечеру появился Перебийнос. Он отвел меня в сторонку, огляделся, высматривая, нет ли поблизости кого, чьим ушам не положено знать о разговоре.
– Я беседовал с упомянутой особой. Ваш рассказ нашел сочувствие и был воспринят всерьез. Это значительно облегчает наше положение.
– Что я должен делать?
– Учитывая деликатность дела, вам предстоит встретиться с этим человеком в укромном месте и обсудить все, после чего решить, какие конкретные действия следует предпринять. Вы готовы?
– Еще бы!
– Тогда он ждет вас в полночь за лагерем, около заросшего пруда. Запомните – лягушачий пруд.
Он подробно объяснил, как туда добраться, заставил повторить и, только убедившись, что я все понял, расстался со мной.
Оставшиеся до встречи три часа я провел в какой-то лихорадке. Примечательно, что важные встречи в этой истории происходили в полночь, но что поделаешь – время наиболее подходящее для дел тайных. Похоже, в своей борьбе я получал поддержку какого-то влиятельного лица, а значит, противостояние с таинственным врагом в одиночку заканчивалось. Груз ответственности и сомнений больше не будет тянуть меня к земле. Может, я встречусь с этими врагами' честно, лицом к лицу. Да только вряд ли – они действуют исподтишка.
Если день пролетел быстро, то теперь мне казалось, что время до предела замедлило свой бег и стрелки часов ползут еле-еле. Но вот почти двенадцать – пора! Я направился в указанное место, привычно отвечая на оклики караульных.
Лагерь я преодолел без труда, равно как и сразу отыскал место, как нельзя лучше подходящее для тайных свиданий, оно было укрыто со всех сторон и совершенно не просматривалось из нашего лагеря.
По дороге мне припомнился разговор с моим другом Осиповским. Эх, эти зимние московские ночи, которые мы коротали с Тимофеем Федоровичем, вернуть бы их, тихие и спокойные времена! Мы тогда обсуждали античную задачу об Ахилле и черепахе. Ахилл бежит за черепахой и преодолевает половину расстояния, но остается еще половина. Он пробегает еще половину, но остается тоже половина. Отсюда вывод – он никогда не достигнет, как бы быстро не передвигался, медленную черепаху.
– В этой абсурдной загадке есть не только математический казусный смысл, но в некотором смысле философская назидательность. Ведь так и мы, обычные люди, стремимся к каким-то неясным или вполне оправданным целям, идем по пути совершенствования, но, ограниченные своими возможностями, общественными условиями, табу, никак не можем перешагнуть черту, обогнать свою черепаху. Для этого необходим полет, стремление и возможность преодолеть магию чисел, стремящихся к уменьшению. Тогда мы выходим на новый участок пути, и там… Там маячит уже другая черепаха. Но это все-таки уже не та черепаха, и мы совершили невозможное…
Эти слова врезались в мою память. Осиповский почему-то считал, что мне удастся преодолеть «магию исчезающих чисел» и выйти к новым горизонтам, увидеть этот мир иным, отличным от привычного. Сейчас у меня возникло неясное ощущение, что я приближаюсь к своей черепахе. И эта встреча – еще один важный шаг.
Было ветрено и зябко. Кутаясь в темный плащ, я стоял на возвышенности, откуда при свете луны хорошо просматривались речная протока, ивовые кусты по краю обрыва, осока, в которой основательно запутался ветер. За своими мыслями я и не заметил, как сзади меня бесшумно появился невысокий человек, закутанный в черное, и тронул меня за плечо.
– Я рад, что вы пришли, – негромко произнес он.
– Это мой долг – служить государыне и Отечеству! – В этих моих словах была бравада и некоторая претензия, но меня можно простить, поскольку я чувствовал, что сделал серьезное дело и теперь могу немного напустить на себя важности.
– Надеюсь, вы соблюли условия о секретности дела? – вновь произнес незнакомец.
– Конечно.
– Вы нам очень помогли, – протянул он каким-то странным голосом и откинул капюшон. К величайшему удивлению, я увидел лицо подручного барона-драгуна – солдата Прянишникова…"
* * *
Я взглянул в окно. Скоро рассвет. Надо хоть немного отдохнуть. Мне опять приснился город. Этот сон был еще более четким, чем вчерашний. Я брел по улицам города и, как положено во сне, приходил вовсе не туда, куда намеревался. Дороги здесь запутаны, каждый шаг чреват опасностью. Город был мертв. Это открытие я сделал еще вчера… Сегодня я понял, что в нем была какая-то жизнь. Но жизнь иная, не укладывающаяся в моем сознании. Чуждый и такой близкий город, чуждая и такая близкая жизнь, теплящаяся рядом… Контуры города очерчивались все яснее, я будто пробивался туда сквозь пыльную бурю… И вновь я очутился перед шахматной доской. Зачем я здесь? Почему все пути города ведут сюда?.. Неожиданно загрохотал гром. Тут же я понял, что это вовсе не гром, а звон будильника, тащивший меня обратно, возвращавший в мой, такой привычный твердый мир. Перед тем как проснуться, я услышал… нет, прочел… нет, прочувствовал каждой частицей своего тела слово, завибрировавшее во мне, отдававшееся ноющей болью… АБРАККАР!…
– Что с тобой, милый? – испуганно произнесла Аля, прижимаясь ко мне. – Ты кричал во сне.
– Ничего. Я в порядке…
В управлении меня ждал обычный, милый моему сердцу сумасшедший дом. Еще вчера уважаемый полковник Пиль буквально остолбенел, когда я сообщил ему, что нашел Вампира. Это был долгожданный праздник души. Значит, с нас слезут и министерские, и местные власти, не будут портить нервы, требовать результатов по «глухарю»…
И теперь не нужно с содроганием ждать очередного марта месяца, не надо ломать голову, как изобличить таинственного злодея.
Следствие по Вампиру, еще недавно полностью замершее на мертвой точке, теперь начало набирать обороты. Назначались экспертизы, направлялись запросы по прошлым местам жительства бомжа, рассылались отдельные поручения. К тому времени, как врачи поставят убийцу на ноги, у него не должно остаться ни малейшего шанса уйти от ответственности за четыре убийства… Время летело быстро. Минута за минутой. Час за часом. Близился четвертый день…
