43
Наутро Гарри проснулся и увидел свою мать вместе со всеми Баррингтонами, рассевшимися вокруг кровати.
Отсутствовали только Себастьян и дядя Стэн, от которых не приходилось ждать полезного участия.
– Доктор сказал, что ты можешь ехать домой, – объявила Эмма.
– Замечательно, – обрадовался Гарри. – Но куда? Если на Стилл-Хаус-лейн к дяде Стэну, то я лучше останусь здесь или вернусь в тюрьму.
Никто не засмеялся.
– Я сейчас живу в Баррингтон-холле, – подал голос Джайлз. – Почему бы тебе не переехать ко мне? Бог свидетель, комнат там хватит.
– Включая библиотеку, – подхватила Эмма. – Так что повода отвертеться от работы над книгой у тебя не будет.
– И сможешь видеться с Эммой и Себастьяном, когда захочешь, – добавила Элизабет Баррингтон.
Некоторое время Гарри не отвечал.
– Вы очень добры… – наконец проговорил он. – Не сочтите меня неблагодарным, но я не верю, что для такого решения понадобился семейный совет.
– Есть и другая причина, – сказал лорд Харви, – и семья попросила меня выступить от ее имени.
Гарри сел прямо и сосредоточил внимание на деде Эммы.
– Имуществу Баррингтонов грозит нешуточная угроза, – начал лорд Харви. – Условия завещания Джошуа Баррингтона оборачиваются юридическим кошмаром, который сопоставим с процессом «Джарндис против Джарндиса»,[33]и могут нанести нам существенный финансовый ущерб.
– Но меня не интересует ни титул, ни имущество, – возразил Гарри. – Я хочу одного – доказать, что Хьюго Баррингтон не был моим отцом и я могу жениться на Эмме.
– Да будет так, – сказал лорд Харви. – Однако возникли осложнения, с которыми я обязан тебя ознакомить.
– Да, сэр, поскольку сам я не вижу никаких проблем.
– Постараюсь объяснить. После безвременной кончины Хьюго я дал леди Баррингтон совет. Поскольку она понесла две тяжелые потери и памятуя о том, что мне уже за семьдесят, я счел разумным объединить компании Баррингтона и Харви. Тогда мы, как ты понимаешь, считали, что тебя нет в живых. Спор о наследовании титула и имения печальным образом разрешился, и во главе семьи оказался Джайлз.
– Так оно и осталось, насколько я понимаю, – сказал Гарри.
– Проблема в том, что в дело вовлечены другие заинтересованные стороны, и в настоящее время возможные последствия простираются далеко за круг людей, находящихся в этой комнате. Когда погиб Хьюго, я сменил его в должности председателя правления недавно слившихся компаний и попросил Билла Локвуда вернуться на пост финдиректора. Скажу без бахвальства, что за последние два года фирма «Баррингтон – Харви» принесла акционерам хорошие дивиденды, несмотря на старания герра Гитлера. Как только мы поняли, что скорее живы, чем мертвы, мы обратились к королевскому адвокату сэру Дэнверсу Баркеру, дабы убедиться, что ни в чем не нарушаем условия завещания Джошуа Баррингтона.
– Если бы я только вскрыла то письмо… – еле слышно произнесла Мэйзи.
– Сэр Дэнверс заверил нас, – продолжил лорд Харви, – что в случае твоего отказа от прав на титул и имущество мы сможем продолжать производственную и коммерческую деятельность, как делали это предшествующие два года. И он, конечно, составил соответствующий документ.
– Дайте ручку, я с удовольствием подпишу, – сказал Гарри.
– Хотел бы я, чтобы все было так просто, – вздохнул лорд Харви. – Да так оно, наверное, и было бы, не уцепись за эту историю «Дейли экспресс».
– Боюсь, что это я виновата, – вмешалась Эмма. – После успеха твоей книги по обе стороны Атлантики прессу обуяло желание выяснить, кто наследует титул Баррингтонов – сэр Гарри или сэр Джайлз.
– В сегодняшнем номере «Ньюс кроникл» помещена карикатура, – сказал Джайлз. – Мы с тобой в седлах, как бы на рыцарском турнире, и Эмма протягивает тебе с трибуны платок. Мужчины в толпе недовольно гудят, а женщины аплодируют.
– И на что намек? – спросил Гарри.
– Мнения разделились поровну, – ответил лорд Харви. – Мужчинам важно лишь то, кто унаследует титул и состояние, а женщинам хочется вторично отправить Эмму под венец. Между нами говоря, вы потеснили Гарри Гранта и Ингрид Бергман.
– Но если я подпишу документ и откажусь от титула и состояния, то публика переключится на кого-нибудь другого?
– А также не придется звать герольдмейстера Гартера.
– Кто это такой? – спросил Гарри.
– Представитель короля, который вмешивается, когда определяют очередность наследования титула. В девяноста девяти случаях из ста он просто рассылает жалованные грамоты ближайшим родственникам. В редких же случаях разногласия сторон герольдмейстер рекомендует разобрать дело с судьей.
– Только не говорите, что до этого и дошло.
– Увы, это так. Лорд-судья Шоукросс вынес решение в пользу Джайлза, но лишь при том условии, что ты, как только полностью поправишься, подпишешь отказ от прав на титул и имущество, обеспечив правопреемство от отца к сыну.
– Что ж, я чувствую себя абсолютно здоровым, так что давайте встретимся с судьей и решим все раз и навсегда.
– Я был бы счастлив этим, – сказал лорд Харви, – однако боюсь, что его решение опротестовали.
– Кто на этот раз?
– Член палаты лордов от лейбористов лорд Престон, – подал голос Джайлз. – Он узнал об этой истории из газет и направил письменный запрос министру внутренних дел, прося его вынести постановление, на основании которого один из нас получает право на титул баронета. Затем Престон созвал пресс-конференцию, на которой объявил, что у меня нет таких прав, потому что подлинный кандидат лежит без сознания в бристольской больнице и не в состоянии «представить суду свою версию событий».
– С какой стати члена палаты лордов волнует, кто получит титул, я или Джайлз?
– Когда представители прессы задали ему тот же вопрос, – проговорил лорд Харви, – Престон заявил, что если титул наследует Джайлз, то это станет типичным примером классовой предвзятости, и что будет справедливо, если сын докера сможет выдвинуть свои притязания на право наследования.
– Но это противоречит логике, – возразил Гарри. – Если я сын докера, то Джайлз в любом случае унаследует титул.
– Несколько человек, написавших в «Таймс», именно это и подчеркнули, – согласился лорд Харви. – Но выборы на носу, и министр внутренних дел умыл руки. Он сказал своему титулованному другу, что передаст дело на рассмотрение в кабинет лорд-канцлера. Лорд-канцлер передал его судебным лордам,[34]и семеро ученых мужей хорошенько подумали и вынесли решение голосованием четырех против трех. В твою пользу, Гарри.
