* * *
Джек и Хоуп стояли в мастерской Рэйчел среди деревянных заготовок, которым вскоре предстояло превратиться в рамы.
— Ты знаешь, как это делать? — спросила Хоуп.
— Конечно, — ответил Джек. — Я же делал это раньше. — Но очень давно, и ни разу для выставки. — Эти куски дерева, — он показал какие, — нужно обрезать, чтобы они соответствовали вот этому. Потом надо просверлить отверстия для гвоздей, склеить, забить молотком гвозди и зажать, — он указал на громоздкое металлическое приспособление, — вот в этих специальных тисках. Как видишь, сущие пустяки!
— Но… а как же картина?
— Не сегодня. Рама должна просохнуть в тисках. Потом к ней прикрепляется холст, который мы затем прибьем гвоздями.
— Сущие пустяки! — усмехнулась Хоуп.
— Конечно. — Если ничего не выйдет, он всегда может спихнуть это дело Бену. — Я думаю, ты могла бы мне помочь. Это нетрудно. Хочешь?
— Да! — обрадовалась Хоуп.
— Какую будем делать первой? — спросил Джек.
Внимательно осмотрев выстроенные в ряд готовые холсты, Хоуп указала на гагар.
— Это моя любимая.
Джек подозревал, что она хотела доставить ему удовольствие, но спорить не стал — картина с гагарами нравилась ему больше других. Глядя на нее, он чувствовал себя ближе к Рэйчел, а сегодня вечером ему это было очень нужно. Он думал, что будет полезно немного отдохнуть от больницы, но все оказалось по-другому — он уже жалел, что не поехал. Он звонил туда — состояние Рэйчел не изменилось, но он все равно нервничал.
Впрочем, отчасти это наверняка связано с Самантой. Джек не был уверен, что обошелся с ней так, как надо, но, черт возьми, ему приходится двигаться на ощупь! Возможно, Рэйчел нашлась бы, что сказать и что сделать, а может быть, и нет. В любом случае Джек был бы рад ее вмешательству. Он сказал Кэтрин правду — они обычно вместе обсуждали возникшие проблемы. Сейчас Джек остро чувствовал всю тяжесть потери. Одно дело — решать, отшлепать ли расшалившуюся малышку или оставить ее на время одну в спальне, и совсем другое — вводить ли комендантский час, запрещать ли пить и читать ли лекцию о сексе, а Тигу Раньону нужен именно секс. Джек ни минуты в этом не сомневался. Парень слишком физически развит и слишком самоуверен, чтобы не иметь сексуального опыта.
Нужно было настоять, чтобы Саманта взяла с собой телефон.
Станет ли она его использовать — это уже совсем другой вопрос.
Впервые за последние дни желудок вновь скрутило — образовался знакомый ком. Сделав глубокий вдох, чтобы с ним справиться, Джек поднял охапку заготовок.
— Хорошо, — сказал он Хоуп, направляясь к рабочему столу, — давай посмотрим, что можно сделать.
Саманта и Тиг ушли с бала вскоре после десяти и вместе с Пэм и Джейком отправились к Йену Макуэйну. Здесь, конечно, играла не живая музыка, но зато было сколько угодно пиццы, пива и пунша, оказавшегося удивительно сладким и приятным. Заметив кое-какие знакомые лица, Саманта уже не чувствовала себя одинокой, когда Тиг куда-то уходил. Но он уходил ненадолго. Он всегда возвращался, и при взгляде на Саманту его глаза загорались.
Саманте это нравилось. Тиг как будто доволен, что, наверное, говорит о его чувствах к ней. Если бы она ему не нравилась, он бы скучал и стремился побыстрее уйти. Или с мрачной физиономией подпирал бы стенку.
Но он обращался с ней как с принцессой, все время улыбался, приносил ей выпивку, танцевал в обнимку, даже если звучала быстрая музыка. Тем временем атмосфера в комнате ощутимо изменилась. С каждой минутой ребята вели себя все свободнее, музыка становилась все громче, танцы — все неистовее. Когда очищенный от коробок из-под пиццы, бутылок и банок обеденный стол превратился в площадку для танцев, кое-где стал звучать истерический смех. Смех перешел в аплодисменты, когда какая-то запрыгнувшая на стол пара начала там обниматься. А когда девица, изображая, будто танцует буги-вуги, сбросила с себя верхнюю часть одежды, раздались истошные выкрики.
Тиг обнимал Саманту сзади, исполняя под музыку все те же ритмичные движения, что и раньше. Прижимаясь к ней всем телом, он периодически пощипывал губами ее ухо и водил руками по груди. Это было здорово.
— Ты только посмотри на нее! — прошептал он Саманте на ухо.
Держа руки над головой, девица на столе смеялась и пела, ее голые груди двигались в ритме танца. В другое время это, безусловно, смутило бы Саманту, но сейчас ответственная за подобные вещи часть ее сознания просто отключилась. Она здорово опьянела и уже плохо понимала, что происходит, так что, когда Тиг, схватив одной рукой сразу две бутылки, повел ее к выходу, Саманта нисколько не насторожилась. Грохот музыки слышался даже здесь. Они танцевали в темноте, прижавшись друг к другу так, как Саманта раньше никогда бы не посмела не то что сделать, но даже и подумать, но это было прекрасно; они пили пиво, и это тоже было прекрасно, просто восхитительно. От смеха и танца у нее кружилась голова. Саманта чувствовала себя взрослой и чрезвычайно сексуальной. Когда Тиг взял ее за руку и повел к своему грузовику, она послушно пошла за ним.
Усадив Саманту рядом с собой, он обнял ее рукой, в которой так и держал початую бутылку с пивом, и завел мотор.
— Куда мы едем? — спросила она, удивляясь тому, как он может вести машину, если перед глазами все кружится, но ведь Тиг был старше и знал, что делает.
— Куда-нибудь в тихое место, — сказал он. — Ни с кем не хочу тебя делить.
Саманте нечего было на это ответить, она улыбнулась, закрыла глаза и уткнулась лицом в его заросшую щеку — даже это казалось ей эротичным. Никто из знакомых мальчиков не брился чаще одного или двух раз в неделю. Щетина говорила о том, что Тиг — настоящий мужчина.
Проехав совсем немного, грузовик свернул с дороги. Выключив двигатель и погасив фары, Тиг сделал большой глоток, поставил бутылку на дно кабины и повернулся к Саманте. Ни слова не говоря, он обхватил руками ее лицо и стал целовать. Сначала она почувствовала только вкус пива, потом ощутила его язык — на этот раз он вел себя грубее, но все равно получалось неплохо. Все тело покалывало, и это немного сбивало с толку, так как было ясно, что оно требует чего-то большего.
Тиг держал ее голову до тех пор, пока она не ответила на поцелуй, и тогда он переключился на груди. Помяв их как следует, он нашел соски и принялся их теребить. Саманта выгнулась дугой, у нее отчаянно кружилась голова, но ей было хорошо, особенно когда что-то изменилось. Прошла целая минута блаженства, пока она поняла, что ее груди обнажены и торчат из платья. Она с изумлением посмотрела на них, но тут обзор закрыла голова Тига. Его большой палец ласкал один сосок, губы ухватили другой, и тут ощущения внезапно стали чересчур сильными. Она издала протестующий звук, чувствуя себя совершенно пьяной и беспомощной.
— Сейчас будет полный кайф, — прошептал он и опустил ее на сиденье.
— Тиг, я не… это не…
