Прошел месяц… другой… и о гибели рейса № 384 уже никто не вспоминал.
Кэтрин не знала, что случилось с детьми Мойры Боланд. Иногда она задумывалась об их судьбе.
Всю весну Кэтрин читала книги, посвященные истории религиозно-гражданского противостояния в Северной Ирландии. Она узнала много интересного, о чем раньше и не догадывалась, но несмотря на эти знания, она не понимала, что происходит. Слишком уж все было запутано. Каждый раз она выискивала в газетах сообщения о бунтах заключенных в северо-ирландских тюрьмах, о взрывах заминированных автомобилей и об убийствах, совершенных боевиками… Сейчас вновь наступило перемирие. Кэтрин надеялась, что настанет такой день, когда стороны договорятся, найдут удовлетворяющий всех компромисс, но сомневалась, что это случится в ближайшем будущем.
Впрочем, это ее уже не касалось. Это ведь была не ее война…
По существу, изучение истории вооруженного конфликта в Северной Ирландии стало ее главным занятием в жизни. Чтение помогало скоротать долгие летние дни. Кэтрин мало уделяла внимания своей внешности, целыми днями расхаживала по дому в купальном халате, надетом поверх линялой трикотажной рубашки, некогда темно-синего, а теперь трудноопределимого цвета. Она связала дочери безрукавку из разноцветных хлопчатобумажных ниток и уже подумывала над тем, чтобы связать себе такую же. К большему в жизни Кэтрин не стремилась. Почти каждый день она виделась с Джулией: или бабушка приезжала к ним, или Кэтрин отправлялась в город. Они часто обедали втроем, стараясь воссоздать былое подобие семьи… Джулия очень болезненно восприняла новость о неверности Джека. Кэтрин еще никогда не доводилось видеть бабушку в таком подавленном состоянии.
Взбежав по ступенькам крыльца, Кэтрин проскользнула через переднюю и кухню. Фотоаппарат, насколько она помнила, лежал в кармане ветровки, висевшей на вешалке возле задней двери.
Повернув за угол, Кэтрин остановилась как вкопанная. Через стекла, вставленные в заднюю дверь дома, она увидела лицо Роберта. Он поднял руку и забарабанил по дереву. Кэтрин покачнулась и, чтобы не упасть, оперлась рукой о стену. В ее мозгу промелькнуло воспоминание об их первой встрече. Тогда Роберт так же неожиданно появился на пороге ее дома и одной фразой изменил всю ее жизнь, изменил навсегда и самым кардинальным образом.
Как под гипнозом, Кэтрин сделала несколько шагов к двери и открыла ее.
Привалившись плечом к дверному косяку, Роберт стоял и в упор смотрел на нее. На нем были шорты цвета хаки и белая футболка. Руки были засунуты в карманы. Солнце светило ей в глаза, но Кэтрин все же разглядела, что его волосы подстрижены и покрашены в более темный цвет. Во всей его позе чувствовалось смирение. Женщина подумала, что Роберт морально готов к любым недружелюбным действиям с ее стороны. Захлопнутая перед самым носом дверь или пожелание проваливать ко всем чертям не будут для него неожиданностью.
В воздухе повисла тяжелая тишина.
Я вот подумал, что прошло уже достаточно времени, — сказал он.
«Интересно, сколько времени понадобится, чтобы простить предательство?» — подумала Кэтрин, но вслух сказала:
Мэтти поймала большую рыбину. Я пришла за фотоаппаратом.
Найдя его в кармане ветровки, она вернулась тем же путем. Проходя через кухню, женщина коснулась рукой лба. Кожа горела и казалась шероховатой из-за тонкого слоя песка и морской соли. Днем они с дочерью много купались, даже катались на гребне волны, хотя и без досок для серфинга. Каждый раз отлив прибоя оставлял их на песке стоящими на четвереньках — они были похожи на моряков, спасшихся после кораблекрушения.
Появление Роберта стало для Кэтрин полной неожиданностью. Она вычеркнула его из своей жизни, почти забыла о его существовании, а он взял и вернулся.
Женщина специально затянула «фотосессию», сделав не менее дюжины снимков Мэтти и ее трофея. Только когда дочь начала проявлять признаки нетерпения, Кэтрин повесила фотоаппарат себе на шею и помогла девочке занести в дом рыбацкие снасти.
Тебе помочь почистить рыбу? — заранее зная ответ, спросила она у Мэтти.
Нет, спасибо. Лучше я сама.
У девочки было хорошее зрение, куда лучше, чем у ее матери. Стоящего на крыльце мужчину она увидела первой. Резко остановившись, Мэтти чуть было не выпустила пойманную рыбу из рук. Глаза часто заморгали. Лоб нахмурился. Девочка узнала «вестника смерти» ее отца.
Все в порядке, — тихо сказала дочери Кэтрин. — Он только что приехал.
Мать и дочь медленно шли по лужайке. Женщина несла длинную удочку, а Мэтти — первую пойманную в своей жизни рыбу.
На прошлой неделе девочка нашла в гараже удочку и снасти отца. Загоревшись желанием научиться рыбачить, Мэтти припомнила все, чему учил ее папа прошлым летом. Кэтрин никогда не увлекалась рыбной ловлей, поэтому не смогла помочь ей даже советом. Но Мэтти была упрямой и быстро научилась справляться со слишком большой для нее удочкой.
Подул восточный ветер, принося с собой вечернюю прохладу. Кэтрин не оборачивалась, но и не глядя на поверхность океана она знала, что на гребнях волн появились белые барашки пены. Каждый раз, когда поднимался восточный ветер, женщина вспоминала день, когда она стояла на крыльце дома, а Джек сообщил ей о том, что собирается его купить.
Такое с ней случалось довольно часто. Тысячи мелочей могли пробудить неприятные воспоминания о Джеке Лайонзе, Мойре Боланд и Роберте Харте. Ей внушали отвращение самолеты и все, что связано с авиацией. Упоминание об Ирландии или о Лондоне рождало в ее мозгу болезненные образы. Кэтрин не любила зонты и белые рубашки. Даже высокий стакан, наполненный пивом, мог резануть по ее душе, как лезвие острого ножа. Постепенно она научилась жить с этим, как люди учатся жить с нервным тиком, заиканием или хронической болью в колене.
Здравствуй, Мэтти! — поприветствовал Роберт подошедшую девочку.
Сказано это было вполне дружелюбно, но сдержанно. Излишняя фамильярность могла бы только насторожить Мэтти.
Здравствуйте, — отводя взгляд, ответила она.
Она была слишком хорошо воспитана, чтобы грубить взрослому.
Отличный улов, — глядя на рыбину, сказал Роберт.
Мэтти сама научилась удить рыбу, — не сводя глаз с дочери и Роберта, сообщила гостю Кэтрин.
Какая длина? Тридцать четыре или тридцать пять дюймов? — спросил Роберт.
Тридцать шесть, — не без гордости ответила Мэтти.
Она взяла коробочку со снастями из рук матери.
Я здесь буду чистить рыбу, — показывая на крыльцо, сказала девочка.
Хорошо. Только после этого, будь добра, смой всю требуху шлангом, — ответила Кэтрин.
Положив пойманную рыбу на угол крыльца, Мэтти осмотрела ее жабры и затем извлекла из коробочки специальный, остро отточенный нож. Первый надрез.
«Надеюсь, рыба уже мертва», — подумала мать.
