Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 98
Никого, кроме Ричарда, в доме не оказалось, К тому же король был занят — он рассматривал сидящую у него на руке птицу. Серое оперение казалось темным, быть может, в полутьме домика, и оттого корнуоллец не сразу узнал ястреба, крупного, с острым, загнутым вниз крючком клювом. Ястреб выглядел спокойным, он смирно сидел на руке короля и посматривал на него желтым подвижным глазом. Английский государь, большой любитель охоты, как и войны, любовался великолепной птицей.
— Посмотри. — Ричард протянул руку к молодому рыцарю. — Какой красавец. Крупный. И порода редкая. Посмотри!
Дик рассматривал птицу. Да, порода была редкая. Обычно ястребы серые, со светлой грудкой в темных крапинах-перышках, с темно-серыми крыльями и спинкой, где, наоборот, крапины белые. Этот же казался более темным, чем другие, не серым, а серо-черным. Желтые глаза были обведены черными серпиками, и оттого взгляд казался особенно пристальным. Ястреба, похоже, прекрасно обучили, он не выражал беспокойства при виде человека, послушно и привычно сидел на рукаве, уцепившись когтями за толстую ткань. Король и виду не подавал, что ему может быть больно от хватки хищной птицы.
— Должно быть, его учили, — заметил он.
Корнуоллец широким жестом обвел все, что было в домике, — небольшой очаг без вытяжной трубы, скобленый стол и две лавки, свернутую и уложенную в углу постель и развешанные на брусе крученые бечевки разной длины, нарукавники из такой плотной кожи, что ее не пронзили бы и когти стервятника, колпачки на длинных завязках, ногавки и прочие принадлежности ястребиной охоты. Очевидно, что именно хозяин дома обучал этого ястреба. Ричард сдернул с бруса один из нарукавников и обмотал запястье. Посадил ястреба обратно на руку, и тот с удовольствием вонзил когти в привычный предмет. Следом государь снял подходящий по размеру колпачок, нахлобучил его на птицу — ястреб отнесся этому спокойно.
— Государь… — позвал Дик.
Король обернулся, но и прежде того молодой рыцарь понял, что именно тот собирается сделать, потому и позвал.
— Что тебе, Уэбо?
— Не надо,государь.
Лицо правителя Англии скривилось в презрительной гримасе.
— Довольно. Молчать, Уэбо, твоего совета мне не нужно.
Его демонически-темные глаза блеснули, и Дик внезапно понял, почему, несмотря ни на что, он вряд ли оставит короля. Нет, не только потому, что он — его отец. Но еще и потому, что Ричард обладал особенной притягательностью. Иногда казалось, что это привкус запретного плода, греха, того, что сам ты себе вряд ли когда позволишь. Может быть, ощущение силы, окружавшей его облаком. А может, это всего лишь дар лидера, который может быть глупым, может быть мудрым, может быть даже неудачником, но лидером он быть не перестает.
Этому человеку не хотелось противоречить, да это и бессмысленно.
И Дик промолчал.
Они вышли из хижины — Дик впереди, напряженный, следом довольный Ричард. Он считал ниже своего достоинства следить за тем, что происходит вокруг, — по примеру всех венценосных и просто знатных особ он плыл над толпой, и его ухо воспринимало только ликующие крики. Так что итальянца, появившегося из-за купы низкорослых лавров, корнуоллец заметил первым. И стал следить, как тот шел с лукошком в руках, как прибавил шаг, заметив чужих возле домика и как вовсе припустил бегом, увидев ястреба на рукаве английского короля. Крикнул что-то на чистом итальянском — Дик не понял смысла сказанного, разобрал только местоимения. Король даже не обернулся.
Итальянец швырнул лукошко и замахал руками, лицо у него было недовольное и вместе с тем испуганное. Предчувствие заставило молодого рыцаря насторожиться. Мужчина, судя по всему, хозяин домика, кинулся к Ричарду, Дик заступил ему дорогу. Быстрый итальянский, из которого корнуоллец, однажды около двух недель деливший груду соломы вместо кровати и миску похлебки с ломбардским купцом, мающимся от безделья (это было еще в Йорке), и запомнивший около двух сотен слов на этом языке, растерялся. Что ему говорил хозяин хижины, он понять не мог, но зато понимал жесты.
А со стороны поселка бежали еще несколько человек, по виду крестьяне, но зато с палками.
— Государь, он просит оставить ястреба, — произвольно перевел молодой рыцарь сперва для себя на английский, а затем вслух — на французский, потому как Ричард, выросший в Аквитании и Лангедоке, английский воспринимал как неродной и знал едва-едва.
— Нет. Так и переведи ему. Я — король!
— Я не могу перевести, государь. Я не знаю языка.
— Но ты же понимаешь его!
Дик хмуро посмотрел на итальянца, чьи жесты постепенно становились угрожающими.
— Сложно не понять, чего он хочет.
— Переводи! — безапелляционно потребовал Ричард, по логике всех власть имущих, которые слышат лишь то, что хотят слышать.
Дик пожал плечами и попытался объясниться при помощи жестов и тех немногих слов, которые пришли ему в голову. Он с тоской вспомнил Джиованну, которая понимала его французский, как он понимал ее итальянский. Один из родителей у нее француз, должно быть…
— C’est un rein…[18]Англия, король, comprendilo[19]? Это теперь leur epervier[20]… Пусть это будет un regalo[21]. Tu comprends[22]?… Ты, comprendere[23]?…
Но его вряд ли слушали и, конечно, не понимали. Крестьяне размахивали руками и посохами, похожими на пастушьи, итальянские слова из них так и сыпались.
— Maledizione[24]! — сердито крикнул хозяин хижины.
Все остальное, что он еще наговорил, Дик не понял.
— Non capisco[25]… — сердито признался он. — Parlare in francese? Tu… comprendere[26]?
Нет, in francese они, похоже, не понимали и совсем не говорили на этом языке. Отчаявшись, корнуоллец сделал пальцами понятный всем народам жест — скруглил их так, словно показывал монету.
— Quanta costa[27]? — спросил он.
— Non posso[28], — сердито ответил итальянец.
— Что он говорит? — поинтересовался Ричард, уже слегка теснимый крестьянами и оттого крайне недовольный.
— Что не может продать этого ястреба.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 98
