— Послушай, ну зачем я тебе там? — Мой обильно потеющий партнер воровато стрельнул глазами в поисках надежного укрытия. — Давай я здесь посижу, тебя дождусь.
Я понял, что так будет продолжаться всю дорогу. Легче было и впрямь оставить его тут или сразу прикончить. Но мне в голову пришла забавная идея. Я усмехнулся и достал из поясной сумки молекулярный паяльничек — в принципе обычный, но моего собственного дизайна — мой основной помощник в борьбе с мантрой.
— Это карманный деструктор, — сообщил я, поигрывая замысловатой вещицей перед граберовским носом. На самом деле самый маленький деструктор был подъемен разве что для тяжеловеса, но Грабер знал, на что способна наша криминальная наука и что я всегда шел с нею в ногу.
— От этого тебя не спасет ни “Паук”, ни твое бессмертие, — сказал я. — От тебя останется только белковый порошок, пригодный в пищу насекомым. И вряд ли у меня найдется время засыпать эту дрянь в инфинитайзер. Ну так что, идешь со мной или остаешься здесь в качестве пищевой добавки для местных тараканов?
— Иду.
— Я так и думал.
На всякий случай покрепче ухватив Грабера, я поволок его за шкирку к другому порталу в противоположном конце склада.
— И будь полезным, очень тебя прошу.
— Вечно вы меня втягиваете в разные смертельно опасные авантюры, Бессон… — только и успел вякнуть Грабер, а мы уже оказались на восьмом уровне.
Здесь коридор раздваивался. Судя по плану, восьмой уровень представлял собой кольцо, и нужная лаборатория располагалась диаметрально противоположно порталу. Оба пути были одинаковой длины, но я все время помнил про бригады, засланные сюда КОЗлами с большим опережением по времени.
Путей два, противник, скорее всего, находится в обоих коридорах. Как в сказке: направо пойдешь — коня потеряешь, налево — женатым будешь, прямо — в камень врежешься. Конем, условно говоря, был Грабер, терять жалко, хоть скотинка и не ездовая. Жениться на диверсионной группе — это, избави, боже, не ко мне. А вот прямо…
Я направился к ближайшему пульту контроля. Подключился, вывел план вентиляции. Есть! Посреди уровня находится главная вентиляционная шахта, от нее радиально расходятся тоннели. То, что надо. Прямой путь находился совсем рядом — буквально в пяти метрах. Я потащил Грабера налево от портала к служебному помещению. Капелька распахивала передо мною двери, и люк вентиляционного тоннеля не составил исключения.
— Лезем, партнер.
Грабер хотел по привычке заупрямиться, но деструктор я на всякий случай держал наготове. Так что он пролез в люк с тяжелым вздохом и мукой во взгляде, но молча, что от него и требовалось.
Без особых трудов мы добрались до противоположного конца, если не считать нескольких попыток Грабера упасть в вентиляционные шахты. “Паук”, сам выстреливающий аварийные тросики, уберег меня от утомительной необходимости вытаскивать его из этих дыр. Полезная штука — спасибо Алексу и его драбантам, — кидаешь рабочий тросик вдоль тоннеля на тридцать метров, и словно пуля летишь на нем вперед. Просто Грабер по врожденной люксовой некультяпистости умудрился цепляться аккурат над вертикальными шахтами.
Наконец мы выползли в технический отсек, а оттуда вышли в коридор. Цель была в нескольких шагах, но здесь нас поджидал неприятный сюрприз — в обоих концах коридора толпились те самые обещанные бригады. Сюрприз состоял в том, что это были мутанты. Судя по человеческому облику, отдающему в сильную голубизну, справа были граллы, а бронированные громадины слева — аспиды.
И мы стояли перед ними, как на ладони.
Естественно, нас заметили, и с ревом, криком и слюнями к нам ринулись с двух сторон враги. Коридор прочертили первые сполохи лучевых разрядов, засвистели колючки, которыми плевались какие-то жабоголовые твари.
Но к этому моменту нас в коридоре уже не было: я шарахнулся назад в отсек, откуда мы только что появились, выдернув туда же Грабера. И мигом запер за нами дверь.
— Мамочки… — только и смог вымолвить Грабер. А в следующий миг его уже рядом не было. Задрав голову вверх, я успел заметить его исчезающие в люке десантные ботинки. Партнер проявил неожиданную, подкрепленную возможностями боевого костюма прыть.
Не спеша сигать за ним, я прислушался, ожидая, что сейчас начнут ломать дверь. Но этого не было, хотя рев и визг за дверью стояли страшнейшие. Здесь обнаружился небольшой технический терминал, я попробовал включить камеру слежения в коридоре, и она сработала!
Там шло настоящее сражение, в общем бардаке я не сразу понял, с кем так отчаянно бьются разномастные диверсионные группы. Подумалось даже, что с остатками местной охраны. Но нет — в рукопашной принимали участие одни мутанты.
Граллы против аспидов! И жабы с колючками против всех! В иное время я бы с удовольствием понаблюдал, может быть, даже сделал ставку на тотализаторе, будь он поблизости.
Драка была страшная и кровавая, она постепенно смещалась вдоль коридора вправо, откуда пришли граллы. Значит, ящеры брали верх — непрошибаемость гнула в ближнем бою бессмертие.
Сейчас было самое время незаметно выскользнуть и проникнуть в лабораторию.
— Партнер, слезай! — заорал я в люк.
— Ни за что!.. — донеслось до меня чеканно, усиленное эхом.
— Слазь, говорю. Гранату кину!
Это возымело эффект: Грабер погромыхал и свалился из люка. За локоть я подтащил его к двери.
— Нам бы только проскочить. Другого случая не будет. А потом включим твою ПИСю…
— Моя, Бессон, пися пусть вас не касается, — заявил строптивый Грабер, свободолюбиво дергая рукой.
Но мне было не до его пошлых возражений: мы выскочили в коридор и в три прыжка оказались перед лабораторией. Драка бушевала дальше по правому рукаву, на нас азартные мутанты не отвлекались. Карточка с каплей всосалась в приемник — две неимоверно длинные секунды — и дверь призывно распахнулась. Мы влетели внутрь. Я тут же заблокировал вход.
Огляделся и понял, что моя способность удивляться при мне в полном объеме — помещение было наполнено грохочущими звуками музыки, приборы мигали всеми лампами, как на дискотеке. В центре за столом сидел человек в халате и с мензуркой в руках. В стекляшке была прозрачная жидкость, которую он пристально изучал на просвет.
Работать в тот момент, когда у тебя за дверью кровавая мясорубка из вновь и вновь оживающих монстров! Да еще монитор демонстрирует ее во всей красе… Это ж какую преданность науке надо иметь! И нервы — как стальные канаты.
Погруженный в созерцание, он нас не заметил, а за гремящей музыкой и не услышал. А потом вдруг сделал такое, от чего я похолодел: последний раз глянув на жидкость, набрав и выпустив из себя воздух, как перед глубоким погружением, ученый одним махом закинул содержимое мензурки в глотку. Закашлялся, выпучил глаза, его лицо налилось кровью. Он схватил себя за горло и чуть не рухнул физиономией в стол.
