Он почувствовал, как сжалось все внутри, и понял, что Рион была права.
— Прости меня. Я не хотел сваливать на тебя такое.
— У тебя не было выбора. И твои намерения были хорошими. — Она вздохнула. — Нельзя ожидать от одного-единственного человека решения всех проблем этого флота.
— Но я даже не спросил тебя, хочешь ли ты разделить со мной это бремя.
— Ну, ты же мужчина, не так ли? — пожала плечами Рион. — В результате все не так уж плохо.
— Правда?
Рион слегка наклонила голову вбок и посмотрела на Гири.
— Что беспокоит тебя сейчас? Если я не ошибаюсь, ты сейчас не имел в виду Синдикат, инопланетян или автоматизированных убийц рода человеческого.
Он взглянул на неё.
— Я имел в виду нас. Просто пытаюсь понять, что между нами происходит.
— Хороший секс. Комфорт. Товарищество. Ты ищешь в отношениях что-то еще?
— А ты?
— Я не знаю. — Рион обдумала вопрос, потом покачала головой. — Я не знаю, — повторила она.
— Значит, ты меня не любишь?
На её лице вновь появилось это отстраненно-удивленное выражение.
— Нет, насколько я знаю. Ты разочарован? — Что-то в лице или телодвижениях Гири выдало его недовольство, потому что Рион перестала говорить удивленно. — Джон Гири, в моей жизни была одна любовь. Я тебе об этом говорила. Он погиб, но это не изменило моих чувств к нему. С тех пор я посвятила себя Альянсу, стараясь по мере сил служить тому, за что мой муж отдал жизнь. Все, что осталось во мне, на данный момент принадлежит тебе.
Гири тихо рассмеялся.
— Твое сердце не может быть моим. Твоя душа принадлежит Альянсу. Что же тогда осталось?
— Мой разум. А это немало.
Он кивнул.
— Верно.
— Сможешь ли ты быть рад этой части меня, зная, что остальные принадлежат другим?
— Я не знаю.
— Ты слишком честен, Джон Гири. — Она вздохнула. — Да и я тоже. Возможно, стоит попробовать лгать друг другу?
— Не думаю, что получится, — сухо сказал он, все еще пытаясь понять, была ли она честна, не было ли у неё плана, о котором он не знал. Во многих отношениях Виктория Рион казалась ему такой же непознанной, как дальняя граница Синдиката.
— Да, врать, пожалуй, не получится, с другой стороны, а получится ли быть честными?
— Этого я тоже не знаю.
— Время покажет. — Она протянула руку и выключила дисплей, затем встала и взглянула на Гири с выражением, которое он не смог расшифровать. — Я забыла, есть еще кое-что, принадлежащее тебе. Мое тело. Ты не спрашивал, но я решила сказать тебе. Это не принадлежало больше никому с тех пор, как умер мой муж.
Он не почувствовал неискренности и был не так глуп, чтобы вслух сомневаться в её словах, даже если почувствовал бы.
— Я действительно не понимаю тебя, Виктория.
— Поэтому ты эмоционально отгораживаешься от меня?
— Возможно.
— Так, наверно, лучше.
— Ты тоже не особенно открываешься, — замети Гири.
— И то правда. Я не давала тебе никаких обещаний. И тебе не следует ничего мне обещать. Мы оба ветераны жизни, Джон Гири, покрытые шрамами от потерь тех, кого мы любили. Расскажи мне о ней как-нибудь.
— О ней? — Он точно знал, кого имела в виду Рион, но не хотел этого признавать.
— Кем бы они ни была. Та, кого ты потерял. Та, о ком ты иногда думаешь.
Он опустил глаза, чувствуя внутри пустоту от всего несбывшегося.
— Расскажу когда-нибудь.
— Ты говорил, что не был женат.
— Да, не был. Это могло случиться и не случилось. До сих пор не понимаю почему. Но многое из того, что следовало сказать, осталось недосказанным.
— Ты знаешь, что случилось с ней после твоей предполагаемой смерти в бою?
Гири глядел в никуда, вспоминая.
— Кое-что случилось до той битвы. Несчастный случай. Глупый несчастный случай. Её корабль был очень далеко, и я узнал о её смерти лишь три месяца спустя. Как раз тогда, когда я планировал снова начать общаться и извиниться за свое идиотское поведение, репетировал, что сказать.
— Мне очень жаль, Джон Гири. — В глазах Рион читалась такая же грусть. — Тяжело, когда гибнут мечты, даже если они оставались лишь мечтами. — Она взяла его за руку и помогла встать рядом с собой. — Когда будешь готов, можем поговорить об этом еще. Ты никогда ни с кем этого раньше не обсуждал, не так ли? Думаю, нет. Открытые раны не заживают, Джон Гири. — Она придвинулась поближе к нему и медленно поцеловала, позволив своим губам подольше задержаться на его. — Достаточно дружеского общения для одного вечера, и слишком много раздумий для нас обоих. Я хотела бы сейчас насладиться другими преимуществами наших отношений.
Ее тело было живым и теплым в его руках, и ненадолго все тревоги настоящего и воспоминания о прошлом наконец-то были забыты.
Выбор подходящего строя был дилеммой. Флот Альянса находился в непосредственной близости от точки прыжка, из которой выйдет любое подразделение Синдиката. Это означало, что у него будет мало времени на то, чтобы перестроиться и, скорее всего, ему придется сражаться тем строем, в котором он будет на момент прибытия врага. Но он не узнает, каким будет строй врагов до тех пор, пока они не прибудут.
Он точно знал одну вещь: если Синдикат преследует небольшое и сильно побитое подразделение Альянса, он не собирается терять времени. Можно было поспорить, что прибудут легкие быстрые корабли, идущие по следу отступающих кораблей Альянса. От них будет легко избавиться вне зависимости от того, каким будет строй Гири. Проблемой будет то, что появится позже. От тяжелых крейсеров, если они придут после легких кораблей, будет легко избавиться, но если прибудут линкоры, Гири необходимо будет убедиться в том, что эти крупные корабли не унесут с собой слишком много его собственных кораблей.
В худшем случае, врагов будет больше, и тогда Альянсу придется нанести удар так быстро и сильно, как только возможно, чтобы воспользоваться элементом неожиданности и недолгим численным превосходством на тот момент, когда корабли Синдиката будут выходить из точки прыжка.
— Нехорошо может получиться, — заметил Гири после того, как обсудил варианты Дьюллосом. — Но мы будем близко к воротам, а значит, они не смогут расползтись далеко. Я собираюсь построить нас в форме модифицированной чаши. — На парящем между ними дисплее строй оправдывал свое название: плотное округлое дно было сформировано более чем половиной флота со взаимосвязанными углами обстрела. Остатки флота были сформированы в плоские полукруглые пластины, расширяющиеся по направлению к врагу. — Мы сможем нанести им сильный удар в одном месте, затем вернуться и ударить по другой части их строя.
