— Я никогда, ни на секунду не сомневалась в твоей мужественности.
За девятнадцать минут до конца тренировки Дебби свалилась с тренажера.
* * *
— Не садись на диван, — предупредила София. Она только что довела до кондиции очередную партию лака «Голубая грусть Жаклин».
— Я бы не смог при всем желании. Диван закрыт пленкой и завален всякой дрянью. — Бен остановился и оглядел царивший вокруг хаос. — Раньше я называл это гостиной. А что, если мне захочется посмотреть телевизор?
София ни на секунду не оторвалась от работы и даже не подняла глаза.
— Присядь на тренажер.
— Между прочим, почему тренажер Дебби стоит у нас в квартире?
— Я — ее личный тренер.
Бен присел на агрегат.
— Когда ты сама в последний раз занималась спортом?
— Пробежки за такси считаются?
— Нет.
— А перетягивание вместо каната кашемирового свитера на распродаже в «Бергдорфе»?
— Тоже нет.
Она задумалась.
— Тогда в десятом классе.
— Ты заканчиваешь?
— Я могу прерваться. У меня большой заказ, который нужно сдать к концу недели, и я хотела сделать задел. — Она вытянула руки, перепачканные лаком. — Ужас, ты только посмотри, на кого я похожа.
— Не знаю, как я смогу теперь встретиться с Рикки?
— Надеюсь, что в одежде.
Бен лег на тренажер и начал делать упражнения для мышц брюшного пресса.
— Знаешь, я тут подумала… пожалуй, я не против, чтобы ты раздевался перед геями, это никому не повредит. Но мне неприятно думать, что моего мужа разглядывают другие женщины.
Бен остановился.
— Крошка, просто считай, что я актер, а мое выступление — пьеса.
Но София все еще пребывала в сомнениях.
— Может, если я сама увижу твое шоу, будет лучше?
— Ладно. Завтрашний вечер подойдет? Китти к тому времени наверняка найдет мне очередной ангажемент.
София покачала головой.
— Ничего не получится, нет времени, у меня огромный заказ. Я бы лучше посмотрела прямо сейчас.
— Здесь?
— Ну да, — невинно согласилась София. — Все равно скоро спать.
Бен пожал плечами и стал готовить аппаратуру. Он был еще в смокинге. Как обычно, он собирался выступать под песню «Путники в ночи».
София, сидя на стуле, завороженно наблюдала, как ее муж медленно раздевается под музыку. Она пыталась представить, о чем думают, глядя на него, другие женщины. Представляют ли они, как прижимаются к его телу? Мечтают ли почувствовать его глубоко внутри себя? Она-то все это испытала, и сознавать это было невероятно приятно и эротично. Бен Эстез принадлежал ей. Телом, душой и сердцем. Зрительницы только фантазируют, а она может испытать все в действительности.
Мелодия захватила Софию, она закрыла глаза, и стала подпевать:
— С той ночи мы вместе, любовь с первого взгляда стала любовью навеки…
* * *
— Где ты была? — рявкнул Джозеф.
Дебби вошла в дом и закрыла за собери дверь.
— У Софии, и я передала это через Толстого Ларри.
— Передавать сообщения умеет не он, а Малыш Бо.
«На этой неделе», — хотела сказать Дебби, но промолчала.
— У Софии все в порядке. Она живет в приличной квартире в неплохом доме в безопасном районе.
— Разве я спрашивал?
— Я подслушала твои мысли.
Джозеф снова плюхнулся в кресло и сделал вид, что увлечен каким-то низкопробным эротическим фильмом по кабельному каналу. Дебби несколько секунд изучала его лысую макушку, возвышающуюся над спинкой кресла, потом пошла наверх.
— Звонил Винсент.
Девушка застыла как вкопанная. На то было сразу две причины: во-первых, новость ее потрясла, а во-вторых, у нее так болели ступни, икры, колени, бедра и ягодицы, что каждый шаг по лестнице причинял жуткие страдания.
— Он хотел, чтобы ты перезвонила.
«Сам попросил. Неплохо, более того, отлично».
— Я ему сказал, чтобы он не отказывался от Софии.
Если бы Дебби обладала способностью перемещать предметы усилием воли, на голову отца в ту же секунду обрушилась бы настольная лампа.
— Почему ты так сказал?
— Потому что этому хлыщу недолго осталось околачиваться рядом с моей дочерью.
«Вот это да. Это серьезно». На экране телевизора тем временем кинозвезда стала принимать душ. У Дебби мелькнула мысль, что в кино маловато женщин-кинорежиссеров, поэтому героини вечно моют свои груди так, как никогда не стала бы делать ни одна нормальная женщина. Ей стало противно, и она молча поплелась к себе в комнату.
Она подумывала о том, чтобы не перезванивать Винсенту до завтра. «Очень радикально». Но в глубине души она знала, что ей не хватит силы воли ждать так долго. Самое большее, на что она способна, это оттянуть звонок на полчаса. Дебби сняла трубку и набрала номер.
— Слушаю. — В голосе Винсента ощущались подавленность и скука. И то и другое — хорошие признаки для обездоленного.
— Привет, это Дебби.
— Как поживаешь?
Сердце девушки переполнилось радостью. Винсента интересует она сама! Этот парень определенно умеет не только брать, но и давать.
— Я без сил, — призналась Дебби. — Я занималась на…
Винсент не дал ей договорить:
— Ты обычно звонила, чтобы рассказать о сестре.
Разочарование и унижение — вот что испытала Дебби. Ее самооценка упала почти до нуля. Она снова почувствовала себя, как в школьные годы.
— Винсент, София вышла замуж, и она счастлива в браке. Честное слово, с твоей стороны просто глупо мечтать о ней и дальше. Пора успокоиться.
— А твой отец говорил мне другое.
— Что ж, он проводит слишком много времени с Толстым Ларри и Малышом Бо, очевидно, это сказывается.
— Но еще не поздно, они могут аннексировать брак.
Дебби закрыла глаза. Она измучилась, ей хотелось спать.
— Ты хочешь сказать — аннулировать? Потому что я не думаю, что София и Бен участвуют в каких-либо политических группировках. — Внезапно Дебби осенило. Она безмерно устала от всего этого: от разговоров, которые ни к чему не ведут, от душевных ран, устала отдавать и ничего не получать взамен. — Знаешь, Винсент, я больше так не хочу. Я люблю сестру, но мне надоело все время о ней говорить. У меня есть и своя жизнь, и довольно интересная. Если ты захочешь узнать что-то обо мне, можешь позвонить, если нет — что ж, пусть у нас останутся воспоминания о том, как мы ходили на мюзикл.
