— Она никуда не пойдет! — Кейт шагнула вперед и встала,подбоченившись, между нами. Один палец она положила на рукоятку торчавшегоиз-за пояса ножа. — С вашим враньем этой девочке покончено.
Собственно, я бы сказала, что и с вами покончено. Точка.
— У тебя есть десять секунд, — прорычал папа.
— Десять секунд до чего? До того, как вы ворветесь внутрь,чтобы разделаться с нами? — Кейт развела руки жестом, охватившим сразу всюкомнату, включая выцветшие очертания креста на стене. — В доме Божьем вы слабеетеи знаете это так же хорошо, как и я. Так что вперед. Врывайтесь. Облегчите намзадачу.
Стоявшие вокруг меня члены Черного Креста были вооружены,все до единого. Эдуардо взвешивал на руке огромный нож, Дана держала топор так,словно умела с ним обращаться, и даже у маленького мистера Ватанабэ был в рукахосиновый кол. Как могут люди, только что казавшиеся мне такими дружелюбными, стакой готовностью стремиться убить тех, кого я люблю? В дверях, за спинойродителей, я видела профиль Балтазара. Он смирился с тем, что я его отвергла,стал моим другом и теперь рискует жизнью, чтобы защитить меня. Он заслуживаетлучшей доли. И Лукас тоже. Все это так очевидно мне, но непонятно всемостальным.
— Мы не собираемся входить. — Папа улыбнулся странной кривойусмешкой — сломанный нос немного изменил его лицо. — Это вам придется выйти.
— Осторожно! — Лукас положил ладонь мне на руку, нообращался он точно не ко мне.
Что он такое увидел?
Внезапно Балтазар вскинул на плечо арбалет, двигаясь оченьбыстро, но тем не менее дав маме время щелкнуть серебряной зажигалкой рядом сострелой. И тут же горящая стрела просвистела через всю комнату, мерцая огнем ижаром, и ударилась в стену, запылавшую мгновенно.
Огонь. То единственное, что может нас убить, одна из техвещей, которых боимся мы все.
Балтазар продолжал стрелять, выпуская внутрь церкви стрелуза стрелой, вовсе не целясь в членов Черного Креста — те уклонялись иотшатывались, — не целясь вообще никуда, просто поджигая все вокруг. Мамастояла рядом с ним, щелкая зажигалкой и даже не морщась. Одна стрела попала всветильник у нас над головой, острые осколки стекла полетели в разные стороны,а пылающий наконечник вонзился в потолок. Старая прогнившая древесинамолитвенного дома мгновенно занялась огнем. Темный дым уже заволакивалпомещение.
— Бегите! — закричала Кейт, повернувшись к широкой параднойдвери, которую уже открывал мистер Ватанабэ.
Но когда дверь распахнулась, мы увидели, что там поджидалиостальные: миссис Бетани, профессор Айвербон, мистер Йи и еще несколько преподавателейстояли темным, грозным полукругом. Никто из них не размахивал оружием: оно имне требовалось, угроза была достаточно ясной и без него.
— Держитесь! — Дана отшвырнула свой топор и схватила что-топохожее на водяной пистолет. — Сейчас мы устроим этим ублюдкам душ!
— Святая вода? — послышался голос миссис Бетани, перекрывшийтреск огня. Я видела ее не очень хорошо, потому что глаза слезились от едкогодыма, но отлично представляла себе язвительную усмешку на ее лице. —Бесполезно. Можете искупать нас в каждой чаше каждой церкви христианского мира— толку не будет.
— Большинство священников не умеют освящать воду, —согласился Эдуардо. Меня смущало то, что он как будто наслаждался всемпроисходящим. — Большинство проповедников любой веры перестали быть истиннымислугами Господними. Но такие еще существуют, и вы сейчас это узнаете.
Дана нажала на спусковой крючок, и в сторону преподавателейбрызнула вода. Мистер Йи и профессор Айвербон громко вскрикнули и упали, словнов них плеснули кислотой.
— Вот так! — выкрикнула Кейт.
Но сколько Дана ни стреляла снова, она ни в кого не попала.Воздух так нагрелся, что вода просто испарялась на лету.
Балки над головой зловеще затрещали. Я слышала, как кричитот боли профессор Айвербон, как сильно кашляет мистер Ватанабэ, наглотавшийсядыма. Половицы у меня под ногами накалились. Я уже не думала, какая сторонапогибнет; скорее всего, погибнут обе.
— Я иду! — закричала я. — Я выхожу!
— Бьянка, нет! — Огонь расцветил лицо Лукаса красным изолотым. — Ты не можешь!
— Если я не выйду, вы погибнете. Все до одного. Я этого недопущу!
Наши взгляды встретились. Прежде я и представить не могла,что мне придется сказать Лукасу «прощай»; мне казалось, что для нас с нимникакого «прощай» не существует, его просто не может быть. Он был не просточастью моей жизни — он был частью меня. Оставить его — все равно что отсечьсобственную руку, распилить сухожилия и кость; кроваво, ужасно и невыносимо.
Но ради Лукаса я готова была сделать все что угодно, а этозначило, что я могла сделать даже это.
— Нет, — прошептал он. Я почти не слышала его голос затреском огня. Члены Черного Креста отступали в центр комнаты, выстраиваясь вкруг. — Должен быть другой выход.
Я покачала головой:
— Его нет. И ты знаешь это так же хорошо, как и я. Лукас,мне жаль. Мне так жаль...
Он шагнул ко мне, и я чуть не кинулась ему в объятия. Ноесли бы я это сделала, то не смогла бы его отпустить. Ради нас обоих я должнабыть сильной.
— Я люблю тебя, — сказала я, повернулась и побежала кродителям.
Папины пальцы сомкнулись на моей руке, и они с мамойвытащили меня из дома. Дверь за нами захлопнулась.
— Бьянка! — Мама крепко обняла меня, и я поняла, что онаплачет. Тело ее сотрясалось от рыданий. — Дитя мое, о мое дитя, мы думали, чтоуже никогда больше тебя не увидим!
— Простите. — Я тоже обняла ее, другой рукой сжав папинуладонь. Над маминым плечом я видела его лицо, все в ссадинах, с почерневшимиглазами. В его взгляде не было ни боли, ни гнева, которых я ожидала, а толькооблегчение. — Я так люблю вас обоих!
— Солнышко, ты цела? — спросил папа.
— Честное слово, все хорошо. Только отпустите их.Пожалуйста! Ради меня. Отпустите их.
Родители одновременно кивнули, и если даже Балтазар был сними не согласен, он не сказал об этом вслух. Мы все вместе пошли к парадномувходу дома собраний. Густой дым, поднимавшийся над крышей, устремился вверхтемным извивающимся столбом. Женщина, сидевшая за рулем в машине на соседнейулице, уже кричала что-то в трубку мобильного телефона. Скоро здесь будутпожарные машины.
Мы шагнули за угол, держась плотной группой (Балтазар шелчуть позади), и навстречу нам кинулась миссис Бетани, взметнув длинную чернуююбку.
— Что вы делаете? — закричала она. — Охраняйте заднюю дверь!Не выпускайте их!
— Нет! — заплакала я. — Вы не можете этого сделать! Вы неможете просто убить их!
