Книга Пасть - Виктор Точинов

Квартира у покойного Колыванова была, по меркам Граева, шикарная. Выкупив и выменяв у владельцев комнат коммуналку на Суворовском, бизнесмен не стал увлекаться модными евроремонтами. Постарался восстановить шесть комнат апартаментов так, как выглядели они в начале века, до всевозможных вселений и уплотнений: кропотливо собранная по комиссионкам и антикварным салонам старинная мебель, предметы обихода и всевозможные создающие уют безделушки, ни одна из которых не была моложе ста лет.

Сейчас Граев, впервые оказавшийся в этой квартире, с любопытством изучал палисандровую резную тумбу метра полтора высотой. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что перед ним музыкальный центр вековой давности — внутри тумбы хитрым образом был скрыт граммофон.

Граев не удержался и приоткрыл крышку музейного раритета. Реликтовый агрегат, как ни странно, был, по крайней мере на вид, на полном ходу — игла на месте, ключ для завода лежит в специальном гнезде. Отделение для пластинок заполнено, одна готова к запуску — Вертинский, 1926 год…

— Нравится? — спросила, входя, Катя.

Граев издалека слышал ее шаги, но не отошел от антикварной редкости, обернувшись только сейчас.

— Потрясающе… — выдохнул он с неподдельным восхищением.

И немалая часть этого восхищения, надо сказать, относилась не к прапрадедушке CD-плееров, а к внешнему виду хозяйки. За те тридцать минут, которые приехавший вместе с нею из офиса Граев провел сначала за журнальным столиком, а затем за изучением чудо-граммофона, Катя изменилась до неузнаваемости.

Без следа исчезла женщина неопределенных лет, запакованная в стерильно-безликий деловой костюм, собирающая волосы в учительский узел на затылке и прикрывающая глаза учительскими же очками (то, что очки без диоптрий, наметанный глаз Граева определил давно).

Теперь перед ним стояла красавица — на вид двадцати семи лет, никак не больше, с распущенными ниже плеч прекрасными волосами и доказавшая, что идеально умеет пользоваться безумно дорогой косметикой. То, что на ней было надето, наверняка называлось в каталогах домашним платьем — но, черт побери, бесформенные домашние халаты и капоры никак не приходились этому ни бастардами, ни самыми дальними родственниками…

Граев вспомнил, что надо вообще-то снова вдохнуть. И (проклятый профессионализм!) подумал, что напрасно, поддавшись наведенному обману внешности, не прокрутил версию о возможном воздыхателе Кати, ответственном за всю кошмарную круговерть. Но тут же забыл об этом, потому что она пошла к нему от дверей. Боже, как она шла! Похоже, скованность и скуповатую сухость движений Катя, придя домой, отложила вместе с ненужными учительскими очками…

Он сглотнул, помотал головой и спросил на полном серьезе:

— Катя! Скажи, зачем ты так старательно скрываешь красоту на работе?

Она поняла по тону, что комплимента тут нет и Граева на самом деле это интересует; прошла, поцокивая каблучками, мимо него, сверкнула зелеными глазами и ответила:

— Сотрудники. Менеджеры. Молодые, хваткие… Не хочу, чтобы кто-нибудь задумал стать владельцем «Ориона» через это… — Она коснулась дивана, ажурно-выгнутые ножки его напоминали Граеву стулья Гамбса, которые потрошил великий комбинатор со своим незадачливым компаньоном. Использовать такую мебель в низменных целях Граев считал кощунством…

— Были попытки? — Он постарался, чтобы прозвучало это достаточно непринужденно, но сам внутренне напрягся: кто? когда? до? или после?

— А-а-а… Ерунда. Комплексы щенячьей самоуверенности…

Она неопределенно замолчала, и Граев не стал ничего спрашивать. Но постановил для себя гораздо шире и глубже проработать все окружение Кати. По большом счету, предполагаемая акция могла иметь целью своего воздействия и жену Колыванова. Вариант маловероятный, но все же более жизненный, чем бред с погибшим от серебра последователем Гришки Распутина…

Катя присела на тот самый диванчик и сделала ему приглашающий жест:

— Присаживайся. Поговорим. Он осторожно опустился рядом.

— Я предлагаю отложить дальнейшее расследование, — начала она без предисловий. — Михаил мертв, теперь время не имеет такого значения. В милиции и прокуратуре в один голос говорят, что убийство заказное и показательное. А такие почти никогда не раскрываются… Исполнители уже далеко; тратить время и деньги, чтобы разыскать этих пешек… и рисковать жизнью… Нет, не стоит. Заказчики, если их вообще можно вычислить, — где-то здесь, рядом. И никуда за месяц-другой не денутся. Предлагаю: поезжай в Швейцарию, вылечи наконец свою руку. В таких делах промедление опасно… А когда вернешься — доделаешь, что сможешь. Двумя руками. Но…