— Не скажу. — Он отрицательно помотал головой. — И без того слишком много тебе наговорил.
Пожалуй, тут он был прав.
— Как думаешь, налоговое управление затеет расследование этого их маленького недоразумения? — спросил его я. И мысленно вернулся к спору за ужином, разгоревшемуся между ним и Джексоном. Что он тогда сказал? Нечто вроде: «Откуда знать, что там еще может раскопать налоговая». — Ты беспокоился, что при расследовании выяснится все?
То была лишь догадка, но неплохая.
— Чертовски глупо, если хочешь знать мое мнение, — сказал он.
Нужно оно мне, его мнение!
— К чему рисковать? — спросил я.
— Вот именно.
— Так, значит, недоразумение вышло из-за налогов?
— Послушай, — сказал он, резко меняя тему. — В самолете я выпил несколько банок пива, и мне срочно нужно в туалет.
Я вспомнил о своем пребывании в стойле. Может, дать ему описаться прямо здесь, в прихожей?
— Давай! — заорал он. — А то мочевой пузырь сейчас лопнет!
Нехотя я достал из рюкзака ножницы, наклонился, перерезал путы на его запястьях. Руки у Алекса были связаны за спиной.
— А я теперь и убежать могу, — сказал он, растирая запястья.
— Это вряд ли, — заметил я и кивком указал на связанные ноги.
— Да ладно тебе, давай. Режь и здесь.
— Обойдешься, — буркнул я. — Как кузнечик допрыгаешь.
Ворча, он кое-как поднялся, выпрямился и запрыгал к туалету, что находился под лестницей.
Я подумал, что вряд ли в туалете имеется телефон, но в целях предосторожности все же снял трубку с аппарата на кухне. Набрать будет нельзя, если аппараты спаренные, а его мобильник так и лежал на разделочном столике, там, где я его оставил.
Алекс продолжал торчать в туалете, я уже начал думать, что он попробует выбраться через маленькое окошко, но тут услышал шум спускаемой воды. И вот он появился и запрыгал обратно в прихожую.
— Срежь эти чертовы штуки! — сердито потребовал он. Очевидно, проторчал в туалете так долго, потому что пытался освободиться от пут, но я-то по своему опыту знал: они куда крепче, чем кажутся на вид. Куда крепче его кожи, которая распухла и покраснела.
— Нет, — сказал я.
— Какого хрена тебе еще надобно? — гневно спросил он.
— ОМП, — ответил я.
— Что?
— Оружие массового поражения, — пояснил я. — Средство ядерного сдерживания. Мне нужны твердые доказательства.
— Какие еще доказательства?
— Доказательства заговора против моей матери с целью вытянуть из нее миллион долларов США.
— Как же, размечтался, — с улыбкой заметил он.
— Может, мне просто позвонить Джексону Уоррену и спросить у него о деньгах матери? Сказать, что это ты предложил позвонить.
— Ты этого не сделаешь! — Похоже, он не на шутку испугался.
— А ты не искушай.
— Да он прихлопнет меня как муху за эти разговоры с тобой.
Хорошо, подумал я. Мне только на руку, что Алекс больше боится Джексона Уоррена, чем меня. Одно это гарантирует, что он вряд ли расскажет Джексону о своем ночном приключении. Может, это само по себе уже и является моим средством сдерживания.
— Или все же стоит позвонить Джексону и спросить у него номер счета в швейцарском банке, где они с Кэрравеем прячут украденные деньги?
— Лучше не делай этого, черт бы тебя побрал, — сказал Алекс. — А то сообщу налоговикам о твоей мамаше.
Я пошел на кухню, он запрыгал следом. Прошел мимо его дорожной сумки и уголком глаза заметил, как он толчком старается запихнуть ее подальше под стол. Пусть себе, я не возражаю, раз Алекс считает, что я еще не успел заглянуть в компьютер.
— Сядь, — резко сказал я, указывая на один из стульев.
Он колебался, но через несколько секунд все же выдвинул стул из-под стола и уселся. Я разместился напротив.
— Чья была идея заставить лошадей моей матери проигрывать? — спросил я.
— Джулии.
— Так она делала ставки против них через Интернет?
— Да нет, ничего подобного, — ответил он. — Просто хотела дать больше шансов на выигрыш лошадям своего муженька. Когда они проигрывают, он всю злобу срывает на ней. Это я делаю ставки против ваших лошадок в Интернете. Не слишком большие, чтобы не привлекать внимания. Однако доходы очень даже неплохи.
«Любители, — подумал я. — Эти люди всегда любители».
Тут вдруг в дверь позвонили, отчего оба мы так и подпрыгнули. За звонком последовал настойчивый стук. Я взглянул на часы. Без десяти час.
— Оставайся здесь, — приказал я. — И чтоб сидел тихо, как мышка. Нам обоим ни к чему, чтоб вмешалась полиция, верно?
Алекс помотал головой, но тут я подумал: полиция вряд ли станет стучать так деликатно. Уж скорее эти парни просто дверь вышибут.
Я прошел через темную гостиную и выглянул в окно. На крыльце перед дверью стояла Джулия Йорк, тихонько стучала костяшками пальцев в стеклянную перегородку. Я вернулся в прихожую и отпер дверь.
— Что вы с ним сделали? — задыхающимся голосом спросила Джулия.
— Ничего, — ответил я.
— Тогда где он?
— На кухне, — ответил я и отошел, давая ей пройти. Осторожно выглянул на улицу, там царили пустота и тьма, и запер дверь.
Войдя в кухню, я увидел, что Джулия стоит за спиной у Алекса и нежно гладит его жидковатые светло-рыжие волосы. В других обстоятельствах сцена выглядела бы очень трогательной. И еще я заметил, что она накинула дождевик прямо поверх ночной рубашки.
— Что, не спалось? — с иронией спросил я.
— Пришлось ждать, пока чертов муженек наконец отключится, — ответила она. — Я сильно рисковала, приехав сюда. Пыталась дозвониться, но телефон был все время занят. А по мобильнику женский голос твердил, что телефон абонента выключен или находится вне зоны доступа.
Я покосился на телефон со снятой трубкой и на выключенный мобильник, лежавший рядом на столе.
— Я же предупреждал, чтобы не смела связываться с Алексом, — сердито заметил я.
— Ты сказал на протяжении ближайших тридцати шести часов, — жалобно протянула она. — И время это истекло сегодня, ровно в десять сорок пять вечера.
Я не считал, но, очевидно, она была права.
— И что же дальше? — спросил Алекс в наступившей тишине.
— Ну, для начала, — сказал я, — ты вернешь все выманенные шантажом деньги моей матери. Я тут прикинул, получается около шестидесяти тысяч фунтов.
— Не могу, — сказал он. — Мы все потратили. Да и потом, с какой стати?
