У меня сердце подскочило к горлу.
— Все еще настоящие, — признала я тихонько вслух. Чувства настоящие.
Слезы по новой потекли по моим щекам, когда я сообразила, что происходит.
Трент прощается.
— Надеюсь, что однажды ты сможешь исцелиться от всего этого, Кейси, и благодаря кому-то будешь смеяться. У тебя такой красивый смех, Кейси Клири.
— Нет, — внезапно прошептала я, нахмурившись. — Нет!
Обе мои руки взлетели к стеклу, и я начала стучать по нему. Я не готова прощаться, поняла я. Не так. Пока нет.
Может, и никогда.
Я не могу объяснить этого. Я просто чертовски уверена, что не хочу этого испытывать. Но испытываю.
Я задержала дыхание, смотря, как Трент встал и вышел за дверь, напрягшись. Вид закрываемой двери...Трента, навсегда уходящего из моей жизни...все это высвободило поток рыданий, и я упала на пол.
Глава 20.
Я изучала корешки книг из библиотеки доктора Штейнера, заняв себя этим, чтобы не пришлось смотреть на его распухшую губу, которой я одарила его после вчерашнего группового сеанса. Она выгодно подчеркивала его фингал, который он получил на сеансе, проходившем на прошлой неделе. С того самого дня, когда Трент со мной попрощался, я чувствовала себя еще более опустошенной, чем раньше. Не могло быть никаких сомнений...Трент или Коул, совершивший ошибку или убийца...этот мужчина накрепко засел в моем сердце и забрал часть его с собой.
—Что ж, мои сыновья повадились называть этот день недели —«Среда, когда отцу надирают задницу», —заявил доктор Штейнер.
Ну...раз уж разговор об этом зашел, избежать его у меня не получится.
—Простите, —пробормотала я, решившись бросить взгляд на его лицо, и поморщилась.
Он улыбнулся.
—Не извиняйся. Я знаю, что надавил на тебя несколько сильнее, чем стоило. Обычно я осторожно подвожу пациентов к разговору об их травме. Я подумал, что с тобой немного более агрессивный подход сработает лучше.
—И откуда же у вас появилась эта замечательная идея?
—Потому что ты сложила свои эмоции и боль, как кирпичики, так плотно, что нам, возможно, динамит понадобится, чтобы сквозь них прорваться, —пошутил он. —Я о том, что посмотри на себя. Ты —тренированный боец. Ты, скорее всего, можешь научить уму-разуму моих сыновей. На самом деле, я, может, тебя вскорости на ужин приглашу, чтобы ты выбила из них всю дурь.
Я закатила глаза от слов доктора-шарлатана, которому чужды условности.
—Не стала бы я заходить так далеко.
—Я стал бы. Ты собрала все эмоции от произошедшей трагедии и направила их в один чертовски крепкий защитный механизм. —Его голос стал более мягким. —Но все защитные механизмы можно разбить. Думаю, ты уже об этом узнала.
—Трент...
Его имя слетело с моего языка.
Он кивнул.
—Сегодня мы не будем говорить о случившемся.
Мои плечи резко опустились от такой новости. Обычно доктор Штейнер только об этом и хотел говорить. Я ждала, пока он поудобнее усаживался в своем кресле.
—Мы поговорим о совладании со стрессом. Обо всех способах, которыми человек может с ним справляться. Хороших, плохих, мерзких.
Доктор Штейнер перечислил длинный список механизмов, загибая палец, когда называл каждый из них.
—Наркотики, алкоголь, секс, анорексия, насилие... —Я сидела и слушала, думая, к чему он клонит. —Навязчивая идея о «спасении» или «исправлении» того, что сломано.
Я знала, о ком он говорит.
Я была механизмом совладания Трента.
—Создается ощущение, что в какой-то момент все эти механизмы помогают, но, в конце концов, из-за них ты становишься слабым и уязвимым. Это нездоровые механизмы совладания. Неустойчивые. Ни один человек не может жить здоровой, полной жизнью, когда у него на прикроватной тумбочке разложены дорожки кокаина. Понимаешь пока?
Я кивнула. Я не подходила Тренту. Вот что пытается донести до меня доктор Штейнер. Поэтому Трент и попрощался. Рана внутри все еще кровоточила, но я не заталкивала боль от нее подальше. Я бросила этим заниматься. В этом не было никакого смысла. Доктор Штейнер вытащит все туда, где невозможно будет этого избежать, словно туши буйвола, растянувшейся на магистрали.
—Хорошо. А теперь, Кейси, нам нужно найти копинг-механизм, который поможет тебе. Кикбоксинг им не является. Да, он помогает тебе направлять в нужное русло ярость. Но давай найдем способ, который сможет совсем погасить эту ярость. Я хочу, чтобы ты подумала об этом вместе со мной. Как ты думаешь, что является здоровым копинг-механизмом?
—Если бы я знала, я бы это и делала, разве нет?
В ответ он закатил глаза. Профессионал закатил глаза.
—Давай, ты —умная девочка. Вспомни обо всем, что слышала. Что предлагали другие люди. Я помогу тебе начать. Первый механизм —это говорить с другими о своей травме.
Настал мой черед закатывать глаза.
Доктор Штейнер небрежно отмахнулся.
—Знаю, знаю. Поверь мне, ты дала мне это ясно понять. Но разговор о своей боли и то, что ты поделилась бы ею с другим человеком, —это один из самых сильных копинг-механизмов. Он помогает выпустить боль, а не сдерживать ее, пока ты не взорвешься. Другие методы включают в себя живопись, чтение, установку каких-то целей, ведение дневника, где бы ты записывала свои чувства.
Хм. Вести дневник я бы могла. Эта деятельность все равно остается личной.
—Йога —это тоже фантастика. Она помогает очистить разум, заставляет сконцентрироваться на дыхании.
Дыхание.
—Десять крошечных вздохов, —пробормотала я скорее для себя и почувствовала, как губы изогнулись от такой иронии.
—Что это такое?
Доктор Штейнер придвинулся ближе, пальцем поправив на носу свои окуляры.
Я покачала головой.
—Да так, ничего. Так мама говорила. Сделай десять крошечных вздохов.
—Когда она это говорила?
—Когда я грустила, была расстроена или нервничала.
Доктор Штейнер потер пальцами подбородок.
—Понимаю, а говорила она что-нибудь еще? Ты помнишь?
Я усмехнулась. Конечно, я помню. Эти слова намертво отпечатались у меня в голове.
—Она бы сказала «Просто дыши, Кейси. Десять крошечных вздохов. Ухватись за них. Почувствуй их. Полюби их».
