Марфа уселась на Колькин пиджак в полоску, которым он так гордился. То бормотала пьяные слова, то смеялась, то вытирала пустые слезы. Псих тянул ее в другую комнату, а она упиралась, вцепившись грязными пальцами в край старого дивана.
— Ну нет… Ну погоди…
— Ты познакомила с «малиной» и наганом… — ревел свое захмелевший Сенька Бегемот.
Услышав стук в дверь, робкий, незнакомый, Паучиха насторожилась, вышла в сени. Поглядев в щель между досками пристройки, открыла дверь, впустив мальчонку, худенького, светловолосого.
— Чего тебе? — она сложила толстые руки на животе и посмотрела на него с брезгливым недоумением. — Шляются тут!
— Кольку Психа… — пролепетал мальчишка.
— Ишь ты… А почто он тебе, сопля ты этакая?
— Ему велено передать, — мальчишка смотрел исподлобья.
— Жди, — бросила Паучиха и, тяжело переваливаясь на толстенных ногах, вышла.
Буквально через минуту в сени выскочил Колька Псих, поправляя спадающую на лоб косую челку.
— Ну? — уставился на мальчишку пьяными глазами.
— Ты Колька?
— Ну я, говори, чего…
— Ангелина тебя ждет у монастыря. Велела сейчас идти. Никому, сказала, не говорить.
Псих ненадолго задумался. Потом согласно кивнул.
— Я сейчас, отведешь. Не уходи, а то по шее!
Он быстро вернулся в комнату. Зло выдернул пиджак из-под тощего зада Марфы — расселась тут, курва, — накинул его на плечи.
— Наливай, Сеня, я мигом…
* * *
Псих вывалился на крыльцо по-пьяному шумно, спотыкаясь и пошатываясь. Чертыхнулся, уронив свой картуз. Поднял, отряхнул, ударив о колено. Надел. Поплелся за мальчишкой.
— Куда это они? — прошептал Генералов. — Светает только.
— Самое их время, — сплюнул Шкуратов. — Но откуда мальчишка? Давай за ними, остальные, видно, догуливать будут. А нам этого упускать никак нельзя.
Свежий воздух, видимо, немного отрезвил Психа, тот заметно прибавил шагу. Стало ясно, что Колька и мальчишка идут к Москве-реке, в сторону монастыря. Сейчас кончатся переулки, по-московскому кривые, тесно застроенные, потом будет широкая площадь перед монастырем, а дальше — заросли бывшего монастырского сада, густо разросшегося под белыми стенами. Главное — незаметно для преследуемых пересечь площадь. Потом, на садовых дорожках у стен, будет проще. Там есть где спрятаться — кругом кусты, деревья.
Колька и мальчишка наискосок перешли площадь. Выждав немного, Шкуратов и Генералов бегом припустились следом за ними.
Под стенами монастыря за ноги начала цепляться мокрая от росы трава. В предрассветной тишине далеко разносились все звуки — было слышно, как Псих что-то насвистывал, потом остановился на минутку прикурить. Мальчик подождал. Снова пошли. Псих впереди, ребенок сзади.
Неожиданно из-за выступа белой монастырской стены появилась темная фигура и шагнула им навстречу.
Шкуратов, насторожившись, сунул руку под пиджак, нащупывая рубчатую круглую рукоять нагана…
Мордастый дядька появился неожиданно. Сережка не успел даже сначала ничего понять.
Дядька, коротко взмахнув рукой, быстро ударил Психа в грудь и тут же отпрыгнул назад. Блеснуло лезвие узкого ножа в его руке.
Псих остановился, словно внезапно наткнувшись на какую-то невидимую преграду. Беспомощно шевельнулись его враз онемевшие губы, и он мягко осел на мокрую от росы землю. С губ по подбородку потекла тонкая струйка крови. Его лицо с остановившимися глазами начало быстро бледнеть.
Сергуня закричал от ужаса и бросился бежать через кусты, не разбирая дороги…
* * *
Геннадий приостановился — впереди что-то было не так. Двое взрослых сошлись на дорожке сада, мимолетное движение руки неизвестного — и Колька Псих кулем осел на землю.
Дико закричав, мальчишка кинулся в сторону.
«Прирезали!» — внутренне похолодев, понял Шкуратов и, быстро выхватив наган, бросился вперед.
— Стой, стой! — закричал он неизвестному.
В ответ грохнул выстрел. Пуля срезала ветку растущего в стороне дерева. Неизвестный побежал.
«Врешь, не уйти тебе! — Генка прицелился и выстрелил в ответ. — Далеко, черт бы его совсем! Не попал».
Неизвестный запетлял между деревьев старого сада. Глухо стукнул пистолет Генералова. Еще раз. Мимо!
— Скорее! За ним!
Они побежали, стремясь прижать бандита к реке. Расстояние начало сокращаться. Неизвестный остановился и, обернувшись, с двух рук выстрелил несколько раз подряд. Генка едва успел отпрянуть за толстый корявый ствол большой липы. Заметил, как Генералов охнул и схватился за плечо.
— Что? — обернулся к нему разгоряченный Шкуратов. — Зацепило? Давай к Психу, а я за этим…
Бандит, осклизаясь на мокрой траве, спешил оторваться от погони. Обернувшись, выстрелил еще раз.
Геннадий ответил тремя выстрелами. Целил в ноги. Желание взять неизвестного бандита живьем было очень сильным. Да и надо! Продырявить ему голову Шкуратов теперь мог быстро, расстояние сократилось, но что потом узнаешь от человека с простреленным насквозь черепом?
Внезапно неизвестный спрыгнул с косогора, на котором раскинулся сад, выходящий к реке, покатился кубарем вниз. Подбежав к краю обрыва, Гена увидел, что внизу, недалеко от моста, стоит извозчичья коляска. Какой-то мужчина — не разглядеть издали лица — тащил к ней барахтавшего в воздухе руками и ногами мальчишку, крепко ухватив его поперек туловища.
Выстрелить? Можно парнишку задеть.
Бандит внизу резво вскочил на ноги, выстрелил еще раз, целясь по хорошо видной на фоне белой монастырской стены фигуре Шкуратова, и шустро припустил к коляске. Сидевший на козлах кучер уже раскрутил над головой длинный кнут.
Прыгнуть с косогора следом за бандитом? Нет, не успеешь догнать. Неужели уйдет? И тут решение пришло само собой.
Припав на колено, милиционер тщательно прицелился в коня, но кучер уже ударил кнутом, жеребец рванул. Пуля вышибла искру из булыжника на том месте, где он только что стоял, и с визгом ушла вверх.
Бандит бегом догнал коляску, ухватился за край. Ему помогли влезть. Кучер нахлестывал коня. Тот припустил рысью.
Шкуратов плюнул в сердцах и отер выступивший на лбу пот.
— Все равно возьму! — поклялся он сам себе. — Найду и возьму зверюгу!..
Когда Геннадий вышел к месту быстротечной трагедии, Генералов сидел на земле рядом с телом Психа. Он уже успел перетянуть себе простреленное предплечье оторванным от нижней рубахи лоскутом.
Не выпуская из рук нагана, Гена наклонился к телу, взял за запястье вялую, начинающую холодеть безжизненную руку, пытаясь нащупать пульс.
