я на своем месте, хотя… Первый раз в этой квартире. В футболке и шортах Саши, господибоже, без трусов! Мы знакомы совсем немного, встречаемся и того… сколько? Часа три? А комфортно. Удивительно даже, что так бывает. И я для себя какая-то новая, словно чересчур задумчивая, обычно со мной не бывает такого. Но жизнь меняется, меняюсь и я, наверное.
Поднимаюсь на носочки, приближаюсь к окну на максимум, стараясь увидеть как много больше, и… Чихаю! И ударяюсь лбом о стекло.
Не меняюсь…
– Ай, – шиплю, потирая лоб. Как там Саша называет меня? Тридцать три несчастья? Горе луковое? Вот и правда я, прозвище в точку.
– Что ты уже натворила? – возвращается он в комнату в одних шортах, и я даже забываю о том, что мне еще секунду назад было больно. Потому что… ой. Саша в одежде и без нее – это два разных Саши. Очень разных! Я слышала, конечно, что спортсмены хорошо сложены, но, мамочки, у него грудь больше, чем у меня! А еще с кудряшек капли прямо по торсу стекают… прячась в резинку шорт.
«Уймись, Коровина, ты сейчас точно как та капля стечешь!» – отчитываю я себя и негромко прокашливаюсь. Просто очень неожиданно!
– А?
– Говорю, – посмеивается он, – что ты натворила?
– Ударилась лбом о стекло. Не спрашивай как!
Он и правда не спрашивает, только смеется, подходит ко мне и снова берет мое лицо в руки. Если это у него такая привычка – то пусть не отвыкает, пожалуйста. Слишком нравится.
– Боже, Лена, ты…
– Несчастье? – заканчиваю за него.
– Не-а, – качает головой. – Теперь счастье. Мое.
* * *
Мы о-о-о-о-очень долго спорили о том, что будем смотреть, это ужас! С Полинкой мы всегда во вкусах сходились, тут же просто какой-то кошмар. Саша хочет боевик, а я романтику. Комедию на крайний случай, а не фильмы про гонки! С огромным трудом мы решили, что будем смотреть мультики, ну а потом я решила, что мы выбираем «Рапунцель», потому что иначе это затянулось бы до самого утра, честное слово.
Саша заказал еще целый пакет вкусняшек, мы устроились на кровати, тепло, уютно, проектор во всю стену, так здорово…
Потом мы объелись чипсов, сходили помыли руки и сделали чай, чтобы спасти желудки. Потом я подавилась чаем и чуть не умерла, потом поняла, что лежать мне неудобно, и закинула на Сашу руку и ногу, потом долго плакала над концовкой мультика, пока Саша гладил меня по волосам, а потом мы включили «Красавицу и Чудовище», и все началось по новой.
А потом, где-то к середине второго мультфильма, когда я почти уже полностью лежала на Саше, он начал поглаживать меня по спине. Так уютно, я чуть не замурлыкала! По спине, волосам, по боку и даже бедру… Стал пробираться под футболку и совсем невинно касаться кончиками пальцев кожи на ребрах, но…
– Саша, щекотно! – говорю ему, сжимаясь и стараясь убрать его руку.
– Ты что, щекотки боишься? – посмеивается он и вопреки всему проводит по ребрам еще раз.
– Саша! – начинаю хихикать и даже ловить крошечный приступ паники, потому что да, я боюсь щекотки! Очень! – Ну Са-а-аша!
Начинаю смеяться, пытаясь вырваться, но Саша держит крепко. Куда мне вырваться-то от кабана такого! Он высокий и сильный, а я… а я корова. Вообще-то нежное животное!
Но он и щекочет на самом деле совсем не сильно, я больше драматизирую и уворачиваюсь, чтобы он сильнее не начал.
И все превращается в хаос! Мы напрочь забываем о мультике, я смеюсь во весь голос, пока Саша пытается поймать еще кусочек моей кожи. И наглеет совсем! Хватает мои запястья одной рукой, поднимает их за голову, держит крепко, мне совсем не вырваться. Я все еще громко хохочу, от этого нет сил бороться. Саша ложится сверху, блокируя мне все пути отступления, нагло задирает майку свободной рукой и… и кусает меня за ребра! Нагло, по-варварски кусает!
Я уже не просто смеюсь, а верещу, пытаюсь оттолкнуться ногами или вырвать руки, но не выходит вообще ничего, кроме того, что я обвиваю ноги вокруг его талии, растрепываю волосы в какое-то гнездо и верчусь так, что одежда сбивается на мне в какой-то огромный ком!
А Саша вообще не жалеет меня, он продолжает покусывать ребра и живот, все еще крепко удерживая меня на месте. Как только успевает все?
– Я больше не могу-у-у-у, – хохочу я до слез и верчу головой в разные стороны, словно это поможет мне избавиться от тушки, лежащей сверху. – Все, я сдаюсь, делай что хочешь, только не щекочи!
– Что хочу? – тормозит он сразу и смотрит прямо в глаза. И поза такая, что я вспыхиваю моментально! Потому что он лежит между моих ног, которыми я его обнимаю, его лицо напротив моей груди, он все еще держит руки и смотрит снизу вверх… И я клянусь, что вижу огоньки в его голубых глазах и слышу все мысли, которые проносятся в голове. Все до единой слышу!
Или это мои?
– Угу, – киваю ему, смущаясь. Я сама подписалась на это…
Но Саша не спешит делать вообще ничего. Он не отпускает руки, не щекочет снова, совершенно не двигается, только смотрит и смотрит в глаза, заставляя щеки пылать. Но взгляд не отвожу, я не проиграю эту битву!
– И целовать можно? – спрашивает. Снова киваю.
– Тебе все можно, – зачем-то шепчу, совершенно не контролируя свой язык. Рядом с Сашей я не контролирую ничего! Ни язык, ни тело, ни мысли… Но не жалуюсь. Я готова отдавать весь контроль в его руки, у него отлично получается руководить всеми процессами.
Он принимает мои слова, еще пару секунд тормозит, а потом наклоняет голову, смещаясь немного ниже. Истерзанные ребра теперь покрывает ласковыми поцелуями. Это тоже немного щекотно, но щекотка нежная, не вызывает истерики, только легкую улыбку и сотни мурашек в местах, где горит кожа от поцелуев.
Пока целует, свободной рукой ведет по бедру, легко пробираясь под огромные шорты. Я чувствую, как плавлюсь в его руках, теряю мысли, теряю пространство и окружающий нас мир.
Саша легко выключает вокруг меня все, оставляя только себя. Ну он точно колдун, теперь я убедилась.
Руки горячие, он сам весь горячий! Мой голый живот соприкасается с кожей на его торсе, и кажется, что он просто горит. И от ладони тоже остаются ожоги, пока он скользит по бедру вверх-вниз, с каждым разом пробираясь все дальше и дальше.
Дрожу. Не могу держать себя в руках, дрожу с каждой секундой только сильнее. Рука
