образом. И, в свою очередь простите за неучтивое обращение. Мы не представлены, хотелось бы знать, с кем имею честь разговаривать.
Аристократичные манеры при общении с незнакомцами — это так удобно, когда требуется потянуть время.
— Ох, простите ещё раз. Нат Меннай из Гноббов, восьмой наследник. До вас, главы столь уважаемого клана, мне, конечно, далеко, однако начинал я с тридцать пятого места, а вы, как я смутно припоминаю, по сути, в клане один-одинёшенек. Можно сказать, почти равны.
— У вас достойная семья, следовательно мы оба благородные люди, и действительно равны, — демагогически высказался я.
Время.
Надо тянуть его, и тянуть.
К счастью, противник тоже не торопился:
— Господин Гедар, я поверить не могу: ведь вам, насколько мне известно, даже двадцати нет, и уж простите за прямоту, за вашей душой нет значительного наследства, оставленного предками. Нам докладывали о вашем прибытии, но я и подумать не мог, что вы приличный боец. А уж то, что вы универсал, и вовсе кажется нелепицей. Я накажу тех простолюдинов за неверные сведения. Очень жаль, что они так ошиблись. Ради обычного бойца я бы не отправился на ночь глядя в эту убогую степь. Получается, не будь их слов, вы бы могли жить дальше.
— Господин Нат, нет причины их наказывать, ошибки нет, — признался я, опасаясь, что после намёка на невозможность продолжения жизни разговорчивый собеседник немедленно эту самую невозможность обеспечит.
— Ба! Так вы действительно универсал? В таком возрасте? Знаете, скажи мне это кто-то из обычных равийских так называемых аристократов я бы, наверное, усомнился. Вам, возможно, известно, что мы не признаём их благородство, так что не стоит ожидать правдивости от этих много о себе возомнивших простолюдинов. Но вы не такой, вы из аристократии Арсы, древняя кровь, вам не верить никак нельзя. И всё же просветите: как вы смогли стать тандемщиком? Уж простите за вульгарный термин, само по себе вырвалось. Расскажите?
— Да как и все, — неопределённо ответил я. — Получил навыки и для воина, и для мага. Повезло.
— Согласен, в вашем возрасте я бы тоже сказал, что мне сильно повезло, — заявил на это Нат. — Я ведь такой же, как вы. В смысле, тоже универсал.
— Не стоило пояснять, я вас сразу понял и тоже удивлён, — прокомментировал я.
— И чему же вы удивлены, господин Гедар?
— Что универсал с далёкого юга забыл в этом гадюшнике? Уж простите и меня за вульгарный термин, но иначе эти края не назовёшь.
— Не могу с вами не согласиться, господин Гедар. Тот ещё гадюшник. Знаете, так сразу на ваш вопрос и не ответишь. Давайте, вначале, кое-что проясню. Я, в отличие от вас, универсалом стал довольно поздно. Семьдесят один год прожил честным воином, многого добившись на этом поприще, а затем вдруг выбил два навыка на мага. Выбил там, где за ними безуспешно годами люди с высокой Мерой охотятся. Я не охотился на них, я случайно, проходя мимо, ввязался в чужую схватку. Решил помочь союзникам. И навыки, как назло, не просто редкие, а очень и очень эффективные. Я был готов их передать клану, но клан не был готов их принять. Глава сказал своё слово, и с тех пор новые возможности повисли на моих плечах давящим грузом. Перед вами могу признаться прямо: я годами манкировал новыми возможностями, пытался и дальше идти по привычному пути воина. Сколько лет прошло, а глава клана до сих пор давит такие стремления, не позволяя ни на шаг сойти с дороги универсала. Сюда я, можно сказать, направлен в ссылку. Война нищих туземцев: ни славу, ни богатство на такой собачьей сваре не заработаешь. Даже известие о том, что Кабул-вор прислал десницу, ничуть меня не обрадовало. Не видел в вас, господин Гедар, интересного противника. Редкий случай, когда ошибочное мнение порождает радостные эмоции. На контрасте, знаете ли. Может поделитесь, чем таким интересным вас одарил ПОРЯДОК, что ради этого пришлось пойти по среднему пути?
— Да особо ничем. Там понемногу, там по чуть-чуть…
— Понимаю. Не хотите говорить.
Нат вскинул руку, демонстрируя здоровенный вульж.
— Ну как вам мой красавец, господин Гедар?
Напрягшись в ожидании возможного удара, я как можно спокойнее ответил:
— К сожалению, не могу ничего сказать. Я уже заметил, что вы, южане, любите это оружие. По мне оно выглядит слишком грубо. Никакой утончённости.
— И снова с вами согласен, господин Гедар. Грубо. Но, как по мне, куда изящнее обожаемых вами, северянами, молотов. Я ведь вас не просто ударил, я ударил под навыком Ярость Великана. Вы, возможно, о таком слышали, но сомневаюсь, что сталкивались. Обзавестись им можно лишь на столь далёких южных землях, что даже мне пришлось потратить три с половиной года на путешествие туда и обратно, и на саму охоту. Я был вынужден справлять вековой юбилей в диких землях, страдая от лютых морозов. Вам, должно быть, это кажется странным, но странствуя строго на юг, вы лишь поначалу будете находить всё более и более тёплые берега. С какого-то момента снова станет холодать, в море начнут появляться айсберги, и, в конце концов, вы дойдёте до непроходимых ледников. Трудное путешествие, но оно того стоило. При должном развитии воин с Яростью Великана и подходящим оружием может бить так сильно, что одного удара иногда достаточно для сноса крепостных ворот. Не в каждой крепости, разумеется, да и бить таким образом часто не получится. Господин Гедар, я удивлён, нет, я неслыханно поражён. Вы не только выжили после Ярости Великана, вы, как я вижу, больше от огня пострадали, чем от неё. И при этом никаких признаков работы щитов, позволяющих обеспечить такую защиту, я не заметил. Просто немыслимо так удивиться из-за северянина. А ещё я вижу, что вы мастерски себя лечите, не отвлекаясь от беседы. Да вы просто кладезь разнообразных способностей. Я, даже не знаю, что именно у вас так прекрасно развито, что подвигло вас на то, чтобы стать универсалом. Но даже предположений достаточно, чтобы вслепую это разместить в своём ПОРЯДКЕ. И да, господин Гедар, как ни приятно с вами общаться, но у нас здесь война, а не светский раут. Давайте, наконец, покончим с нашими делами. Не будем тянуть, мне ведь надо побыстрее отдать распоряжения насчёт тел моих спутников. Позволите помочь вам подняться, господин Гедар?
— Благодарю, но позвольте я сам.
Что ж, вот и конец
